Троя. Падение царей

– Неправильный баланс, – сказал Гершом, указав на ближайшее судно. – Видишь, как она поворачивает?

– Гребцы левого борта слишком сильно налегают на весла. Им следовало бы поменять местами нескольких гребцов, – ответил Ониакус.

Его глаза все еще были полны муки, но теперь он сосредоточил внимание на галере.

– Гребцы чересчур напрягаются. Все они растянут плечи и утратят уверенность в себе.

Ониакус посмотрел на Гершома и улыбнулся вымученной улыбкой.

– Тебе пора на берег. Тебя ждут многочисленные наслаждения Трои, и тебе ведь не хочется стоять здесь и обсуждать тренировки моряков. Не тревожься обо мне. Я не перережу себе горло, обещаю.

– Знаю, – ответил Гершом. – Увидимся завтра.

С этими словами он шагнул прочь. Ониакус окликнул его, и Гершом обернулся.

– Спасибо, друг мой, – сказал Ониакус.

Гершом пошел к кормовой палубе, взял свой плащ и накинул на плечи. Потом перебрался через борт, спустился на песок и не спеша пошел по берегу к тропе, ведущей к нижнему городу.

У широкого деревянного моста, переброшенного через защитный ров, он увидел двух часовых в доспехах из полированной бронзы, с длинными копьями в руках. По ту сторону моста вокруг моряков «Ксантоса» собралась толпа. Один из часовых улыбнулся Гершому. Часовой этот был молодым, но руки и лицо его были покрыты боевыми шрамами.

– Вести о ваших победах дошли до нас два дня назад, – сказал он. – Их встретили с радостью, как солнечный свет после снегопада.

Люди теснились вокруг команды, хлопая моряков по спинам и выкрикивая благословения и похвалы. Гершом осторожно двинулся в обход толпы. Внезапно один из собравшихся хлопнул египтянина по плечу и радостно крикнул:

– Вот один из них!

Еще несколько человек повернулись к Гершому, но тот покачал головой.

– Нет, нет, – сказал он, подняв руки. – Я обычный путник.

Немедленно утратив к нему интерес, люди снова обратили все свое внимание на моряков.

Гершом поспешил дальше, как вдруг из тени на лунный свет шагнула темноволосая девушка и взяла его за руку. Гершом взглянул ей в лицо. Она была хорошенькой, со светлыми глазами, то ли голубыми, то ли серыми – в темноте трудно было разобрать. Однако он смог разглядеть, что девушка молода: ее белый хитон плотно облегал тело, и маленькие груди едва натягивали ткань.

Гершом убрал ее руку со своего запястья.

– Я не в настроении развлекаться, – хмуро сказал он. – А если бы и был в настроении, то развлекался бы с женщиной, а не с ребенком.

Девушка засмеялась.

– Если бы ты был в настроении, ты не смог бы позволить себе со мной развлечься – хоть ты и царевич Египта.

Гершом помедлил, обежав глазами ее стройное тело, ища спрятанное оружие. Его имя держалось в секрете – по крайней мере, он так думал. Если эта юная шлюха знает его, сколько еще людей о нем слышали? Людей, которые желают получить награду за его голову? Гершом тревожно огляделся по сторонам, почти ожидая увидеть выскакивающих из темноты египетских наемных убийц.

– Я тебя напугала? – спросила девушка.

– Иди и поищи кого-нибудь другого, кому ты сможешь действовать на нервы, – ответил он, двинувшись прочь.

Девушка побежала за ним. Гершом почувствовал нарастающее раздражение.

– Я видела тебя в море, – сказала она. – На тебя обрушивались огромные волны. Ты очень сильный.

Тут Гершом помедлил; в нем проснулось любопытство.

– Хорошо, ты знаешь, кто я. Кто послал тебя, дитя, и для чего?

– Меня послал Ксидорос…

Внезапно она склонила голову набок.

– Да, да, – сказала она в темноту, – но это просто придирки.

Нахмурилась и, казалось, прислушалась к чему-то. Потом вскинула руки.

– О, убирайся! – огрызнулась она и, снова повернувшись к Гершому, заявила: – Он говорит, что не посылал меня, а просто сказал, что мы с тобой должны поговорить.

Гершом тихо выругался. В Фивах был дом с высокими стенами, где в течение четырех лет держали людей, которых коснулась луна. Четыре года к ним приглашали прорицателей и целителей, астрологов и магов, чтобы вылечить их или изгнать демонов, укравших их разум. Хирурги просверливали дыры в их черепах; лекари пичкали их странными травами и зельями. Если к концу четвертого года люди, которых коснулась луна, не исцелялись, это считалось знаком того, что их требуют к себе боги. Гершом не слышал, чтобы такие дома призрения существовали в варварской Трое. Вот почему сумасшедшим вроде этой девочки разрешалось бродить по улицам.

– Где ты живешь? – спросила девушка. – Я увижу тебя, когда ты будешь в безопасности дома.

Она посмотрела на него снизу вверх, и внезапно лицо ее стало печальным.

– В твоей голове туман, – сказала она. – Он густой и клубящийся, он мешает тебе видеть. Ты оступаешься, как слепой, – она пожала плечами. – Но ведь были времена, когда я сама долго была слепой, и могла просто слушать людей, и слышала только слова, что они говорят, а не коварные нашептывания внутри их голов.

Девушка снова улыбнулась.

– Пошли, я провожу тебя домой.

– Ты знаешь, куда я иду?