Троя. Падение царей

В свете факелов перед ними топталось около десятка лошадей. Они нервно переступали с ноги на ногу, наступая на кучи конского навоза, покрывавшего пол; едкий запах стал еще сильнее.

Агамемнон выругался и выхватил у воина факел. Он проложил себе путь среди животных, выискивая сокровища, отчаянно осмотрел низкую квадратную комнату. За ним следовали Идоменей и Менелай. Комната была пуста, если не считать лошадей и конского навоза. Только в дальнем углу нашлись два пыльных кубка и большой деревянный сундук с распахнутой крышкой. Агамемнон сунул руку внутрь и вытащил три медных кольца, чтобы тут же швырнуть их на каменный пол. Он повернулся к остальным царям и с яростью взревел:

– Геликаон! Сжигатель украл сокровища Приама у нас из-под носа!

Менелай нахмурился.

– Но, брат, это невозможно! – нервно предположил он. – Как он мог вынести их из города?

– Он и его команда, должно быть, спустили сокровище ночью с северной стены, – догадался Агамемнон. – Вот почему веревка была перерезана! Чтобы не дать никому последовать за ним и отобрать богатства! А теперь они уже уплыли далеко на «Ксантосе».

– Это самый быстрый корабль в Зеленом море, – с несчастным видом согласился Менелай. – Мы никогда его не догоним.

– Догоним, если будем знать, куда плывет Геликаон! – крикнул Агамемнон.

Повернувшись к Ксандеру, он схватил его за тунику.

– Скажи нам, мальчик, – прорычал он ему в лицо. – Хетты не станут спасать твоих раненых друзей. Им плевать, будут те жить или умрут! Скажи нам, куда отправился Геликаон, или я порублю раненых на куски одного за другим у тебя на глазах!

Ксандер тревожно огляделся по сторонам, но не увидел своего защитника Мерионеса, только трех царей, жадно уставившихся на него.

«Пожалуйста, прости меня, Золотой», – подумал он.

– Они отправились на Теру, – сказал он.

Глава 35 Бегство с Теры

Андромаха наблюдала за стаями в небе над Терой, гадая, что это за птицы. Маленькие, черные – их были тысячи, кружащих, ныряющих вниз, снова взмывающих, разделяющихся на две стаи, потом на три, на четыре, а потом снова сливающихся в одну в грациозном полете. Вся команда «Ксантоса» наблюдала за ними, и корабль дрейфовал в теплом утреннем бризе.

Внезапно, словно по команде, птицы сбились в стаю и полетели прочь от острова. Мириады птиц пронеслись над кораблем, затмив солнечный свет. Моряки быстро пригнулись, а птицы промчались мимо, направляясь на север, и вскоре исчезли из виду.

Гребцы снова подхватили ритм, и «Ксантос» заскользил к Благословенному острову. Андромаха опять опустилась на деревянную скамью у мачты и посмотрела на нижнюю палубу, где счастливо играли мальчики. Она улыбнулась про себя.

В первые несколько дней плавания она все время наблюдала за ними, боясь, что кто-нибудь из них свалится за борт. Но потом Андромаха поняла, что на «Ксантосе» за мальчиками наблюдают больше шестидесяти отцов. Гребцы, у большинства которых были свои дети, обращались с мальчиками как с собственными сыновьями, играли с ними в разные игры и рассказывали истории о море.

Иногда они сажали мальчиков на скамьи гребцов и позволяли им притворяться, будто те гребут, направляя огромную галеру.

Астианакс и Декс расцвели за время, проведенное в море. Оба стали коричневыми от загара, все время играя на солнце, и Андромаха не сомневалась, что оба подросли за эти несколько дней. Декс все еще был осторожным, немного застенчивым и реже смеялся, чем его брат. Астианакс был храбрым, порой безрассудным, и всякий раз, когда он бывал на верхней палубе, Андромаха следила за ним тревожными глазами любящей матери.

С тех пор как они оставили Трою, Геликаон быстро направлял корабль к Тере. Он намеревался сделать короткую остановку на Благословенном острове, а потом отплыть на Итаку, где Каллиадес и Скорпиос покинут корабль. А после «Ксантос» предпримет долгое путешествие, может быть, свое последнее, к Семи Холмам, чтобы поспеть туда к зиме.

Едва корабль очутился в море, в безопасности, в стороне от троянских вод, уже не было причин изо всех сил стремиться к Тере, но Андромаху не покидало ощущение, что они должны очутиться там как можно скорей. Она сама не могла понять почему. Им больше не надо было бояться микенцев, и погода стояла мягкая и тихая, но Андромаху мучило непрерывное чувство страха, как будто они опаздывали. Геликаон признался, что испытывает то же самое, и, хотя Андромаха и Геликаон никогда не обсуждали это, они не сомневались, что чувство это разделяет вся команда.