Троя. Повелитель Серебряного лука

— Мне нужна… моя сила, — сказал он, наконец. С трудом поднявшись на ноги, микенец попытался снять свою поношенную тунику. Ксандер помог ему и развязал сандалии. Обнаженное тело Аргуриоса было бледным и худым, мальчик увидел множество старых побелевших шрамов у него на плечах, руках, груди и ногах. На красные раны, оставшиеся после нападения, было страшно смотреть. Кровь с гноем просачивалась сквозь рану в боку, на трех других ранах образовался струп. Когда микенец повернулся лицом к морю, мальчик заметил, что на его спине шрамов не было.

— Иди с ним, — велела Андромаха. — Ему может понадобиться твоя помощь.

Ксандер снял тунику и сандалии и догнал Аргуриоса, когда тот вошел в голубую воду. Они, молча, плавали вместе. Аргуриос делал усилия и с трудом дышал. Вскоре к ним присоединилась Андромаха. На ней была все та же светло-зеленая туника. «Она так близко прилипла к ее телу, что она выглядела как голая», — подумал Ксандер, стараясь не смотреть на ее грудь. Она подплыла к Аргуриосу.

— Ложись в воде на спину, — сказала она, — а я буду тебя поддерживать. — Он тотчас ей подчинился. — Теперь я хочу, чтобы ты закрыл глаза и расслабился. Затем дыши очень медленно. Дыши на четыре счета, затем задержи дыхание на шесть счетов. Потом медленно выдохни на десять счетов. Четыре, шесть и десять.

Ксандер наблюдал за ними какое-то время, затем, проголодавшись, поплыл назад к берегу, вышел из воды и оделся. Мальчик подошел к столам с едой. Там стояли блюда с финиками, ячменным хлебом, соленым осьминогом, мясом, сыром и хлебом разных сортов. Там были кувшины с водой и вином. Высокий сутулый слуга посмотрел на него.

— Мне можно поесть? — спросил его мальчик.

— Чего бы тебе хотелось, малыш?

Ксандер показал на хлеб, попросил сыра и фиников. Слуга оторвал ломоть хлеба, отрезал кусок хлеба и положил все это на деревянную тарелку с пригоршней фиников.

— Тебе, наверное, нужно чем-то это запить, — сказал слуга с улыбкой. Подняв кувшин, он наполнил глиняную чашку золотой жидкостью. — Попробуй это.

Ксандер сделал глоток. Жидкость была очень густая и необычно сладкая на вкус. Мальчик поблагодарил слугу, сел под навес и стал есть. Андромаха все еще была в воде с Аргуриосом. Другие люди теперь выходили из воды. Из моря появился темноволосый мужчина. На секунду мальчику показалось, что это Геликаон, но это был не он. К Ксандеру подошла светловолосая девушка в красной тунике и села рядом с ним.

— Ты, должно быть, Ксандер, — сказала она. — Андромаха рассказывала мне о тебе.

— Да, это я. А кто вы?

— Меня зовут Лаодика. Ты — друг микенца?

— Не думаю, что у него есть друзья.

— Но он тебе нравится.

— Да. Он спас мне жизнь.

— Я бы хотела об этом послушать, — сказала она.

Ксандер рассказал ей о буре. Она внимательно выслушала, затем посмотрела на воду, где плавали Андромаха и воин.

— Зачем, по-твоему, он рискнул своей жизнью, чтобы спасти тебя? — спросила, наконец, Лаодика.

— Я не знаю. Одиссей говорит, что так поступают герои. А Аргуриос — герой. Все это знают.

— Я не знала этого, — заметила она. — Но в Трое много героев. Невозможно запомнить все их имена.

Андромаха и Аргуриос вышли из воды. Вскочив на ноги, Ксандер взял тунику Аргуриоса и побежал к воде.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Устал, — ответил воин, взяв тунику и натянув ее через голову. Он повернулся к Андромахе. — Я благодарен тебе.

— Похоже, тебе уже немного легче дышать, — заметила она.

— Думаю, да.

К ним подошли несколько человек. Ксандер увидел мужчину, похожего на Геликаона. Он выглядел злым.

Этот человек остановился перед Андромахой.

— Как ты смеешь позорить дом Приама? — спросил он.

Ксандеру стало страшно. Он оглянулся вокруг и увидел злые лица других мужчин. Андромаха тоже выглядела испуганной — даже неуверенной. Затем выражение ее лица стало суровым

— Я не понимаю тебя, Диос, — сказала она.

— Я сын царя — Деифоб. Только люди равного положения и те, кого я считаю своими друзьями, могут называть меня Диос. Ты не входишь в число ни тех, ни других. На этот берег приходят только царская семья. Но ты — гостья, у тебя нет прав приглашать сюда незнакомцев. Но мы вынуждены мириться не только с несоблюдение правил этикета, но и с твоим распутным поведением. Нам всем известно, что жрицы Теры впадают в такие отвратительные крайности. Приглашение сюда этих незнакомцев — это публичное оскорбление, которое нельзя стерпеть.

— Я пригласила Аргуриоса, — вмешалась Лаодика, выйдя из собравшейся толпы. Ксандер услышал беспокойство в ее голосе и увидел, что глаза девушки опущены.

— Ничего удивительного, сестра. Ты никогда не была острой стрелой в колчане царя.

Лаодика как будто сжалась под его презрительным взглядом. Затем вперед вышел Аргуриос, и, когда он заговорил, мальчик увидел удивление на лице всех присутствующих.

— Ты закончил, щенок? — сказал Аргуриос. Его голос был твердым и холодным, Диос даже внезапно отпрянул назад.

Его лицо покраснело. Аргуриос шагнул вперед. — Царевич? Мне кажется, что у троянского царя слишком много наследников. Ты, должно быть, самый последний из них.