Троя. Повелитель Серебряного лука

— Ты также решила, что будет хорошо поплавать голой с микенским воином у моего берега? Или стрелять из лука с моими воинами? Ты — странная женщина, Андромаха. — Он потер свои глаза, потянулся за кубком с вином и осушил его. — Кажется, ты воспламеняешь огромную страсть в тех, кто знает тебя, — продолжил он. — Деифоб хочет изгнать тебя из Трои. Креуса требует выпороть тебя и опозорить. Агатон хочет на тебе жениться. Ответь мне на вопрос, Андромаха из Фив: если бы я сказал тебе, что единственный способ спасти Эксу — это лечь со мной в постель, ты бы согласилась?

— Да, согласилась, — ответила она, не задумавшись. — Почему ты этого не сделал?

Царь покачал головой.

— Хороший вопрос, Андромаха, и ты должна сама на него ответить.

— Как я могу? Я не знаю твоих мыслей.

Встав с трона, Приам позвал ее следовать за собой, затем прошел по мегарону и поднялся по лестнице в покои царицы. Андромаха нервничала, но не боялась изнасилования. Во время их бесед он не раз смотрел на ее грудь или ноги, но в его глазах не было знакомого голодного блеска. Царь поднялся на самый верх лестницы, повернул направо и прошел по галерее на высокий балкон, выходящий на дворцовый сад. Андромаха последовала за ним.

В саду внизу собрались люди, которые переговаривались тихими голосами. Андромаха увидела разговаривающих друг с другом Агатона и жирного Антифона, рядом сидели Лаодика и Креуса. Лаодика наклонила голову, а Креуса жестикулировала руками. Вокруг них стояли советники в белых одеяниях и троянская знать со своими женами или дочерьми.

— Все, кого ты видишь, — тихо сказал Приам, — что-нибудь принесли для царя. Подарок, принятый от одного, будут рассматривать как оскорбление для другого. Среди них есть те, кто верны царю, но есть и предатели. Некоторые сейчас верны, потом станут предателями. Другие могли бы стать предателями, но подарок от меня убедит их сохранить верность. Как царь узнает, кому доверять и кого убить, кого наградить и кого наказать?

Андромаха почувствовала напряжение и неловкость.

— Я не знаю, — ответила она.

— Тогда выясни это, Андромаха, — велел он ей. — Потому что, если боги пожелают, однажды ты станешь царицей Трои. В этот день ты будешь смотреть с этого балкона, а все эти люди внизу придут к тебе или твоему мужу. Тебе нужно будет узнать их мысли, мечты и устремления. Но когда они будут стоять перед тобой, ты не сможешь отличить верность от предательства. Они все будут смеяться, когда ты пошутишь, и рыдать, когда ты опечалена. Твои подданные будут уверять тебя в безграничной любви. Но их слова ничего не значат. Пока ты не узнаешь мысли, которые они скрывают за этими словами.

— А ты знаешь все их мысли, царь Приам?

— Я знаю достаточно об их мыслях и желаниях, чтобы продолжать жить. — Он засмеялся, — но однажды один из них удивит меня. Он вонзит мне в сердце кинжал, подсыплет яд в чашку или поднимет восстание, чтобы свергнуть меня.

— Почему ты улыбаешься при этой мысли?

— А почему бы нет? Тот, кто преуспеет в этом, будет сильным и хитрым, и будет хорошо подходить для этой роли.

Теперь улыбнулась Андромаха.

— Или он будет глупцом, которому повезло.

Приам кивнул.

— Если это будет так, он проживет недолго. Другой из моих хитрых сыновей свергнет его. Но давай вернемся к нашему вопросу. Почему я не потребовал в качестве платы твое тело? Подумай об этом, и мы снова поговорим. — Он посмотрел на собравшуюся внизу толпу. — И теперь я должен позволить моим подчиненным, верным и вероломным, рассказать о своих просьбах царю.

Вернувшись в свою комнату, Андромаха оделась в зеленый плащ с капюшоном и покинула дворец, направившись в нижний город и бедный квартал, где обитали жены простых воинов. Расспросив женщин, собравшихся у колодца, она нашла дом, где жила Экса и еще три другие женщины. Их жилище было маленьким и тесным, с грязными полами. Экса сидела в тени позади здания с ребенком на руках. Она увидела Андромаху и попыталась встать.

— О, сиди, пожалуйста, — сказала Андромаха, становясь на колени рядом с ней. — Я так сожалею, Экса. Это была моя вина.

— Местарес будет так зол на меня, когда вернется домой, — сказала Экса. — Я опозорила его.

— Ты никого не опозорила. Я видела царя. Приам знает, что это была ошибка. Он пришлет тебе подарок. И я хочу, чтобы ты вернулась. О, Экса! Пожалуйста, скажи, что придешь!

— Конечно, я приду, — мрачно ответила Экса. — Как еще я смогу прокормить себя и своего сына? Я приду завтра.

— Ты сможешь меня простить?

Ребенок на руках Эксы начал издавать мяукающие звуки. Экса распахнула свою рубашку, вытащила тяжелую грудь и дала ее ребенку. Младенец попытался найти сосок, безрезультатно тыкаясь в грудь, наконец, ему это удалось. Экса вздохнула. Она посмотрела на Андромаху.

— Какая разница, прощу я вас или нет? — спросила она. — Мы — приходящие слуги, но на самом деле рабы. Мы живем или умираем по прихоти других. Меня выпороли за то, что увидели в ванной. Вас выпороли за то, что вы были со мной?

— Нет, меня не выпороли. Но поверь мне, я бы предпочла, чтобы так и было. Мы можем быть друзьями, Экса?