Троя

– И я бы опозорил навеки себя и свой род? – Агамемнон усмехнулся. – Да мне эта мысль спать не дает! Во время перемирия мы чуть было не сумели это сделать – когда их жрец хотел выдать нам подземный ход. Но горный обвал помешал нам, значит, боги того не хотели. А сейчас уже не перемирие, сейчас заключен мир, и Приам во всем держит слово. Значит, и я не могу нарушить своего слова. К тому же, – тут в голосе верховного базилевса прозвучал глухой гнев, – к тому же Скейские ворота снова закрыты, и проклятая Троянская стена так же высока и прочна!

Менелай положил ладонь на руку брата, низко к нему наклонился и произнес:

– Есть способ попасть в Трою незаметно. Во всяком случае, человек сорок воинов могут это сделать, а если они окажутся в Трое, то сумеют и открыть ворота для остальных. Но осталось два дня. Одиссей указал мне этот способ, сам того не желая. До чего же он умен!

– Что за способ? – быстро спросил Агамемнон.

Его брат глазами указал на видневшуюся вдали блестящую золоченую статую Троянского Коня.

– Вот он может нам помочь...

В это время позади базилевсов раздались чьи-то возбужденные голоса, и братья обернулись.

Быстрыми шагами к ним приближался Идоменей в сопровождении двоих своих рабов. На ходу афинянин, по своему обыкновению, размахивал руками и при этом громко и отчаянно бранился.

– Великий Агамемнон! Благороднейший из царей! Да где ты, в самом деле, чтоб меня рыбы съели раньше, чем я утону!? Помогите! Ограбили! И, как всегда, именно меня!!!

– Что, что, что такое?!

На этот раз спокойствие изменило Атриду старшему. Идоменей мог вывести из равновесия, кого угодно, а у верховного базилевса и без того нервы были на пределе.

– Что ты вопишь, Идоменей? Кто тебя ограбил? Что случилось?

– Вот, вот и вот! Смотри, о лучший из царей, и полюбуйся, какие «сокровища» я мог привезти в родные Афины, к моей милой женушке, которая за такие «дары» содрала бы с меня все волосы вместе с головой!

И с этими словами он вытянул вперед ладони, наполненные серыми, гладкими камешками, обыкновенной морской галькой...

– Что это такое, провались ты в Тартар?! – закричал Агамемнон. – Что ты суешь мне под нос эти булыжники?!

– Это, – воскликнул Идоменей, – не что иное, как дань благородного Приама! Я же знал, и я говорил, что нас обманут, что верить троянцам нельзя... Мне пришло в голову открыть пару бочек, что погрузили сегодня на мой корабль. Я и открыл. И вот: сверху там лежали цепочки, кубки, всякие там серебряные и золотые игрушки, а под ними – камни! Вот эти вот самые камешки! Я проверил и другие три бочки, что мне причитались. И только в одной были действительно сокровища, остальные две – такие же! Ну-ка, уважаемые цари, проверьте остальную дань, нет ли и там таких «даров»! И если нет, то, значит, как всегда, больше всех «повезло» именно мне!.. Но зато именно я это и обнаружил!

В это мгновение лица обоих Атридов выразили самые противоположные чувства: Агамемнон буквально почернел об гнева и обиды, а на лице его брата появилось даже не скрываемое злобное торжество.

– Значит, теперь, – вскричал Атрид Менелай, – ты не обязан держать слова, брат! Приам обманул тебя, обманул во второй раз, потому что я уверен – нападение амазонок было тоже им подстроено! И ты вправе забыть все обязательства по отношению к царю Трои! Тем более, – добавил он уже тихо, – что за убийство Ахилла мы тоже должны рассчитаться.

Агамемнон стоял, будто оглушенный. В его голове метались самые противоречивые мысли.

– Замолчи! – крикнул верховный базилевс Идоменею. – Сейчас мы решим, что делать. Я не оставлю это безнаказанным, и ты не останешься без своей части добычи, поверь мне. Но пока... Эй, что это там, смотрите!

Во время разговора Атрид старший случайно повернулся в сторону моря и вдруг увидел корабль, находившийся от берега на расстоянии в пять-шесть стадиев и быстро приближавшийся. Его парус был поднят, и весла гребцов работали вовсю.

– Кто такие? – тревожно спросил Менелай, – Смотри-ка, брат, это не троянский корабль.

– Да, похоже на то, – Агамемнон, нахмурясь, всматривался, – Но это и не финикийцы, очертания их кораблей легко отличить. И не эфиопы, конечно.

– И не египтяне, – добавил Менелай, – У них паруса совершенно другие. Похоже, что корабль наш. Или фракийский. Фракийцы могут оказаться и друзьями, и врагами – мы не знаем, какие тайные переговоры мог вести с ними Приам, этот коварный лгун! Что будем делать?

– На одном корабле не может быть много воинов, – Агамемнон в раздумье рассматривал приближающееся судно. – И подходит он не таясь, среди бела дня. Пошли своих рабов позвать сюда человек пятьдесят воинов, Идоменей. Встретим этих гостей и узнаем, кто они, и что им нужно. А потом будем решать, что нам делать с этой «данью» и с Приамом...