Троя

Возле костра, на большой коряге, сидела женщина. Ахилл издали увидел только ее темное платье и плащ, тоже темный, украшенный серебром, плотно окутавший ссутуленные плечи. Сколотые гребнями волосы издали казались очень темными, и лишь подойдя ближе, путники увидели, как много седых прядей вторгается в эту густую тьму. В солнечном свете ее волосы отливали сразу золотом и серебром, так, что казалось, будто необычайный венец украшает ее голову.

Женщина сидела, обняв руками колени, в позе, выражавшей огромную, дикую усталость. Однако, когда идущие приблизились, она услыхала их шаги и подняла голову. Ее взгляд упал на огромную фигуру шагавшего впереди Ахилла – и она вздрогнула, приподнялась, вся напрягаясь, словно ей померещилось что-то, чего не могло быть. Потом ее плечи опали, взметнувшиеся было руки опустились. Но она тут же снова встрепенулась и быстро поднялась на ноги.

– Ахилл! – крикнула женщина звонким, молодым голосом. – Это ты?!

– Это я, – ответил герой. – А ты?..

И тут он узнал сидящую. Это лицо, на котором лежала печать отчаяния и скорби, глаза, почти черные в синих провалах, сжатый в волевом усилии рот – все это едва ли могло напомнить величавую красавицу, казавшуюся еще недавно молодой в роскошных царских одеждах, среди блеска дворца, среди любви близких... Но что-то было в ней прежним, что-то главное, что не могло исчезнуть, и это «что-то» сразу заставило Ахилла ее вспомнить. В платье, черном от пепла, с обтрепанным подолом, в измятом и испачканном плаще, с головой, поседевшей за два дня сильнее, чем за двадцать лет, – она все равно была царицей Гекубой. Ее нельзя было не узнать.

– Это я, царица! – крикнул герой. – Не бойся...

– Я и не боюсь тебя, – отвечала она спокойно. – Я вижу, что ты живой. Мой мальчик был прав: он все время говорил, что ты жив и вернешься. Он тебя ждал.

– Гектор! – Ахилл сразу понял, о ком из своих сыновей она говорит. – Где он? Что с ним?!

– Его нет, – голос троянской царицы был почти каменным. – Он погиб при падении Трои.

Ахилл пошатнулся.

– Я не верю.

– Я тоже, – сказала Гекуба и шагнула к нему, подобрав край своего роскошного плаща, выпачканного копотью и кровью. – Я тоже не верю. Но я предавала огню тело моего мужа, сына, дочери, моих близких... Войди в шатер, Ахилл. Ты очень бледен, я вижу, ты тоже много перенес. Войди, ты можешь помочь нам.

Последние слова царицы привели героя в чувство.

– И им можно войти? – спросил он, указав на своих спутников, – Эта женщина – царица амазонок Пентесилея, девочка – сестра Андромахи Авлона, ты не можешь не помнить ее, Гекуба... А воин – ахеец Терсит, но он не враг Трои, я думаю, он никого из троянцев не убивал.

– Входите все, – прежним величавым движением руки царица Трои указала на полуоткинутый полог шатра.

Они вошли.

В шатре было полутемно. Возле самого входа стояла бронзовая жаровня, в которой, ало светясь, тлели уголья. Над ней, без треножника, на каких-то палках, был укреплен небольшой чан, от которого шел пар Женщина в рваном хитоне, босая, стояла на коленях возле жаровни, палочкой помешивая что-то в чане. При появлении Ахилла и его спутников она испуганно обернулась, вся сжавшись, так что вздернутое левое плечо наполовину закрыло ее лицо. Ахилл увидел лишь огромные, расширенные голубые глаза, грязный лоб, пересеченный ссадиной, да торчащие во все стороны пряди очень светлых, коротко и неровно остриженных волос.

Подпорки шатра были поставлены кое-как, он кривился набок, и его холщовые стенки провисали. Под обвисшими пузырями этих стенок виднелись несколько покрытых овчинами и травой постелей. На них лежали люди, видимо, раненые, но в полутьме шатра их трудно было рассмотреть.

В воздухе висел запах гари, крови, пота, каких-то трав...

Сидевший на краю одной лежанки юноша, увидав вошедших, тут же вскочил и кинулся им навстречу.

– Гектор говорил правду! – закричал он, не скрывая восторга. – Он жив, хвала богам!!! Здравствуй, Ахилл! Ты узнаешь меня?

– Я узнаю тебя, Троил... – произнес герой и, не успев опомниться, обнял подбежавшего к нему мальчика.

Троил был в одной тунике, босиком. Его левая рука выше локтя была перевязана куском холста, над правой бровью темнело пятно засохшей крови, правый глаз затек, и от него вниз по щеке тянулась ссадина.

– Да пошлют тебе боги долгую жизнь, Ахилл! – донесся из глубины шатра слабый голос. – Как хорошо, что ты вернулся...

– Кто это?

Ахилл всмотрелся, но увидел только полуобнаженное тело высокого мужчины, прикрытое до пояса овечьей шкурой, перевязанные грудь и правую руку. Голова и половина лица тоже скрывались под окровавленными повязками.

– Это второй из двоих моих уцелевших сыновей, – ответила Гекуба, – Деифоб. Только его сейчас трудно узнать. Хвала богам, сегодня он пришел в себя – а до этого утра пролежал в бреду. У него рассечены рука, лоб, раны в груди и в животе, я сама вынимала стрелы. И правая нога сломана.

– Здравствуй, Деифоб! – герой наклонился и тронул локоть раненого. – Вижу, ты хорошо дрался, и Троил тоже.