Читаем Троя полностью

Стоя на камне голыми коленками, подоткнув подол хитона за пояс, Елена отмачивала и полоскала в реке полотнища. Они с Гекубой три дня пряли шерсть и ткали на стареньком станке, которым владела еще покойная хозяйка хижины, невестка старика Агелая, мать Париса. Из холстов предстояло нашить одежды взамен изорванной и обтрепавшейся, заготовить, на всякий случай, бинтов, потом сшить паруса... Но для этого нужно было еще прясть и прясть, ткать и ткать, полоскать и полоскать толстую сероватую ткань в ледяной воде горного потока.

– Ты же простудишься, женщина! Как можно в такую погоду чуть не целиком лезть в воду? И руки – вон, красные до самых локтей!

Елена резко обернулась. Неподалеку, среди кустов кизила, стоял Терсит и жевал сорванные с куста засохшие, сморщенные ягоды. Обычное насмешливое выражение его лица рассердило женщину.

– У нас в Спарте не привыкли бояться холода! – сказала она, складывая очередную холстину в корзинку, стоявшую на соседнем камне, и беря новое полотнище. – А у тебя что, дела нет, что ли, что ты бродишь по берегу и мешаешь мне работать?

– «У нас в Спарте!» – передразнил воин. – А я что, из Эфиопии? Я тоже спартанец. Только сдается мне, что там ты зимой холстов не стирала, да и летом тоже. Испортишь ведь руки!

– Да отстань! – крикнула Елена. – Что ты привязался ко мне? Тебе посмеяться не над кем? Все ахейцы уехали, да? И некому слушать твою болтовню?

– О-о-о, я польщен! – возопил насмешник, едва не подавившись ягодой. – О Терсите слышали даже в Трое, даже в царском дворце!

– Да никто там о тебе не слышал! Это Антилох рассказал, как ты надоел всем своими шуточками и издевками и как тебе ото всех попадало...

– Замечательно! – Терсит широко улыбнулся, отчего пересекавший его левую щеку шрам весело изогнулся, как детская ямочка. – Ну так, может быть, я хочу, чтобы эта красивая красная по локоть ручка тоже влепила мне затрещину. Только отогрей сначала руки, Елена, не то у меня сделается насморк!

И он подошел поближе, став позади спартанки и невольно любуясь ее точеной спиной, туго обтянутой тонким хитоном.

– Оставь меня в покое! – уже гневно закричала женщина. – Ты мне мешаешь!

– Это чем же? – искренне удивился Терсит. – Стою и все...

– Ну да, стоишь и разглядываешь меня, как будто купить собрался... И было бы теперь, что разглядывать!

В последнем восклицании, вырвавшемся уже невольно, прозвучало столько обиды и боли, что насмешливое настроение Терсита вдруг изменилось.

– Ты не права, Елена, – сказал он совсем другим тоном. – Во-первых, я разглядываю твою спину, и только. А она ведь не мокла в холодной воде и осталась красивой. А во-вторых, это вообще не к делу: я ничего не покупаю, хотя бы потому как не на что. И всегда было не на что, почему я и не привык приглядывать дорогой товар. Ничего мне от тебя не надо, я помочь хотел. Нарубил вот дров для очага, отнес в хижину и подумал, что можно сходить к реке. А тут как раз ты с этой корзинищей, которую тащить будет нелегко – холсты-то теперь мокрые! Так что, если позволишь, я ее и донесу.

– Позволю, если ты помолчишь немного и дашь мне дополоскать еще два полотна! – отрезала Елена.

– А разве от звука моего голоса они прилипают ко дну и не полощутся? – осведомился спартанец. – Ну и несчастный же у меня голос – всем от него плохо, от Атрида Агамемнона до шерстяной холстинки!

Елена, не отвечая, закончила свою работу, аккуратно сложила и пристроила на верх корзины последние холсты и встала. Как назло, заткнутый за пояс край обтрепавшегося платья зацепился, не слушаясь застывших пальцев женщины, и несколько мгновений Терсит видел ее ноги выше колен. Босые ступни покраснели и огрубели, как и ее ладони, но сохранили прекрасную форму, а лодыжки, колени, бедра по-прежнему сверкали чистым зимним мрамором.

Терсит молча подошел и поднял на плечо корзину, действительно очень тяжелую.

«И как бы она ее несла с такими покатыми плечиками?» – подумал он, глянув на женщину, в это время молча шнуровавшую сандалии.

Ее голова была чуть наклонена набок, короткие светлые волосы, слегка вьющиеся, касались плеча. За эти дни Елена сильно похудела, и с этой стрижкой, со своими большущими глазами, походила на хрупкого юношу. Только глаза, если смотреть близко, глядели из тончайшей сетки морщинок, и такие же морщинки притаились возле губ.

«Сколько ей лет? Тридцать пять, кажется... Все равно, на вид меньше…» – подумал спартанец.

Подождав, пока женщина поправит хитон, он шагнул к тропинке – и остановился так резко, будто вдруг ударился о невидимое препятствие.

Локтях в пятидесяти, среди облетевших кустов, припадая к земле, мотая хвостом из стороны в сторону, кралась пятнистая пантера. Движения и красный зловещий блеск сощуренных глаз гигантской кошки не оставляли сомнений: она нападет.

Елена тоже увидела зверя, вскрикнула и замерла в ужасе – то ли понимая, что бежать уже поздно, то ли не имея сил двинуться.

– Спокойно! – крикнул Терсит (больше не Елене, а самому себе). – Не убегать! Женщина, стой за моей спиной!

Перейти на страницу:

Похожие книги