Троянская война

По всем этим причинам более мудрые герои чувствовали уверенность в завоевании Трои, но все же и они начали сомневаться, стоит ли победа такой цены. Тянулись годы – воины и зимой и летом ютились в грубых жилищах на побережье. Герои ежедневно гибли в сражениях. Время от времени в лагере возникали болезни. Тем не менее до падения Трои оставались еще годы и годы.

И вдобавок ко всем этим трудностям день ото дня росло недовольство Агамемноном, который организовал эту экспедицию и которого винили во всех неудачах.

В лагере возникли группировки, некоторые настаивали на том, чтобы вернуться домой, другие пытались выдвинуть нового главнокомандующего.

Предводитель последней коалиции Паламед был в свое время одним из самых ярых сторонников Агамемнона и одним из самых умных людей в войске. Именно он разоблачил притворное безумие Одиссея и убедил многих других царей откликнуться на призыв Агамемнона. Однако, когда был собран флот, Паламед оказался на вторых ролях, менее влиятельным, чем Аякс, или Диомед, или даже его личный враг Одиссей. Приведенный в бешенство подобным обращением, он замыслил свергнуть Агамемнона и самому стать командующим.

За время длинной, трудной, влажной зимы недовольство достигло своих высот. Воспользовавшись моментом, когда Ахиллес и несколько других полководцев совершали набеги, Паламед собрал собрание, которое единогласно проголосовало за него как за главнокомандующего.

Агамемнон, окруженный своими врагами, прошествовал к своей хижине, не сказав ни слова протеста. Однако, когда Агамемнон оказался среди своих соратников, стало понятно, что командам Паламеда они подчиняться в его присутствии не будут.

Полоса света от хижины Агамемнона на мгновение расширилась – кто-то проскользнул за кожаную занавеску, висящую у входа. Агамемнон поднял глаза, но ничего не сказал. Одиссей снял свой промокший плащ и придвинул стул поближе к царскому сиденью. Единственный факел отбрасывал тень на стену от двух голов, склонившихся друг к другу, в то время как гулко льющаяся с крыши вода оглушала любого подслушивающего.

Одиссей прикрыл рот рукой.

– Я распустил слух, что Паламед продал нас троянцам, – сказал он тихо Агамемнону на ухо. – Даже в такие ночи сплетни распространяются по лагерю со скоростью звука. Завтра ты можешь созвать собрание и предъявить обвинения, потребовав его смерти.

– Они мне не поверят.

– Они, по крайней мере, обыщут его палатку и в ней найдут спрятанное троянское золото.

Агамемнон удивился и сел прямо.

– Откуда ты знаешь? – резко спросил он.

– Я сам его там спрятал. Это убьет его, не опасайся.

Агамемнон презрительно рассмеялся.

– Ты всегда ненавидел Паламеда, – язвительно сказал он, – но нет такой причины, которая может заставить меня совершить его убийство по твоему наущению. Паламед неповинен в предательстве. А что касается его командования армией, оно в любом случае не может продлиться долго, поскольку герои не станут ему повиноваться. Почему я должен унижаться, пытаясь уничтожать его такими негодными средствами?

– Один невиновный человек должен умереть ради пользы всего народа, – убежденно ответил Одиссей. – Если уж на то пошло, то мы стоим на краю катастрофы. Аякс уже поклялся, что не будет сражаться за Паламеда, который ничем не лучше его, а заберет своих людей и отправится домой.

– А что Паламед?

– Паламед – амбициозный безумец. Полководцы передерутся прежде, чем какой-нибудь корабль выйдет в море. А троянцы тем временем не будут сидеть сложа руки, если мы станем воевать друг с другом. Нам повезет, если хоть один корабль доберется до Греции.

Агамемнон беспокойно заерзал на стуле.

– Я осознаю опасность, но мне не нравятся подобные интриги. Паламед не виновен, а к тому же он – твой личный враг.

Одиссей пожал плечами.

– Ты полагаешь, я избрал подобный вид мести своему недругу? – спросил он. – Ладно, не имеет значения, что ты думаешь, и верно, что так или иначе моих врагов ждет печальный конец. Однако я не предполагал, что именно ты обвинишь меня в том, что я приверженец смерти невинных. Паламед, по крайней мере, устроил заговор против своего командующего, в то время как Ифигения…

Царь резко поднял голову, прервав его.

– Я завтра же соберу собрание, – заявил он, – а ты сыграешь свою роль. Мы должны действовать быстро, пока все не передрались. Если это пойдет на пользу общему делу – пусть он умрет.

Часть вторая Гнев Ахиллеса

Ссора

Аполлон в гневе бросился вниз с пиков Олимпа, а смертоносные стрелы, несущие мор, стучали у него в колчане. Спустившись к подножию Идских гор, он осмотрел лагерь греков, и его серебряный лук глухо зазвенел, когда стрелы полетели к своей цели. Сначала пали мулы и собаки. Потом бог нацелился на людей, и девять дней без перерыва горели погребальные костры. И вновь поднялся ропот против Агамемнона, потому что он ничего не предпринял, чтобы успокоить гнев бога, но, по правде говоря, царь и сам подозревал, что он был причиной всему этому.