Троянская война. Реконструкция великой эпохи

Судя по всему, троянцы перед атакой частокола размещаются именно на возвышенности. И отступление для них крайне неудобно. Левее (западнее) их позиции – река Скамандр, где броды легкопроходимы в обычное время – пока река неполноводна. Через эти броды и мимо могилы Ила проходит путь к ахейскому лагерю, где, скорее всего, был также троянский порт – ибо дорога, по которой едет Идей на переговоры, а позднее Приам – просить Ахилла отдать тело Гектора, является наезженной.

Ближе к Трое – у дороги своеобразное место переговоров – священный дуб, а еще ближе – своеобразная триумфальная арка – Скейские ворота перед въездом в восточную часть города. Мы предполагаем, что это не ворота стен цитадели. Потому что с севера на высоком склоне никаких ворот стена Илиона иметь не могла. Также затруднительно было штурмовать какие-то ворота, находившиеся сразу за Скамандром – о переправе через реку непосредственно у стен Трои в «Илиаде» не говорится. А с юга мы имеем Дарданские ворота – в сторону Дардании и горы Иды. Таким образом, Скейские ворота – нечто вроде дозорной башни или форта.

Агамемнон замышляет недоброе

После довольно решительного отказа Ахилла принять фантастические дары от Агамемнона, он укладывается спать, еще толком не решив, отплыть ли поутру или дождаться момента, когда заполыхают ахейские корабли, и, удовлетворив свою ненависть к верховному вождю, дать команду отдать концы.

Другим ахейским героям не спится. Прежде всего, Агамемнону. Он собирает вождей, которые сначала облачаются во что потеплее (кто в шкуру льва, кто в шкуру леопарда и так далее), но потом почему-то начинают натягивать доспехи. При этом совещание вождей происходит вне частокола. Они переходят ров и в темноте отыскивают место, где нет трупов воинов, павших накануне. И всем ясно: завтра ахейцы будут разгромлены. Надо решиться: отплывать поутру вместе с Ахиллом или сражаться до конца. Но вместо обсуждения этого вопроса Нестор внезапно предлагает послать лазутчиков в лагерь троянцев – подслушать, будут ли они на следующий день штурмовать частокол или нет (как будто это не ясно всем и каждому!). Причем, Нестор почему-то очень превозносит героя, который бы решился на это: сулит ему подарки от каждого из вождей и дружеские пиршества в их резиденциях.

Как и в случае с ответом на вызов Гектора, сначала повисает тягостная пауза. Потом голос подает Диомед. Конечно, он же на тот момент – главный герой ахейцев! Нестор считает, что ему непременно нужен напарник. И тут откликаются практически все. Диомед выбирает в спутники самого изворотливого – Одиссея. Затем происходит снаряжение лазутчиков. Почему-то именно они оказываются за частоколом без доспехов и оружия. Остальные, напротив, вооружены. И поэтому могут поделиться с лазутчиками вооружением, чтобы те не теряли времени.

Почему совещание вождей происходит за пределами лагеря ахейцев, да еще в прямой видимости многочисленных костров противника? Почему Диомед и Одиссей оказались невооруженными?

Первая загадка может быть разрешена достаточно просто: Агамемнон не хотел, чтобы кто-то из ахейцев услышал, что он допускает отплытие войска уже завтра утром. Вместе с тем, непонятно, почему при этом Агамемнон не опасается, что его подслушают спрятавшиеся во тьме лазутчики противника? Почему он не опасается, что Гектор выделит какой-нибудь отряд для патрулирования вблизи ахейского частокола? Опасность быть убитым врагом вполне реальна. Почему Агамемнон ее не рассматривает?

Вторая загадка разрешается лишь частично. Диомед и Одиссей не предполагали, что совещание произойдет за пределами частокола, поэтому и не вооружились. А не вернулись в лагерь, потому что ночь была уже на исходе, и потерянное время могло сказаться на успехе их миссии фатально. Но в этом случае остается вопрос: почему другие вожди были вооружены? И почему, собственно, никакого разговора о том, что волновало Агамемнона, так и не произошло?

Возможно, мы имеем дело с замыслом, который оказался нерасшифрованным Гомером. Он достоверно описал события, но не понял их смысла. Дело в том, что Диомед и Одиссей – самые рьяные сторонники продолжения войны. Одиссей решительно не допустил бегства, когда Агамемнон о нем уже фактически объявил (об этом повествуется в песне о «гневе Ахилла» – первом кризисном эпизоде в ахейском войске). А Диомед завоевал славу великого воина, потускнения которой он не хотел. Отправка Диомеда и Одиссея в стан противника могла быть заменой тому, что Агамемнон замыслил – убийству тех, кто препятствовал прекращению войны и пользовался высочайшим авторитетом в войске. Нестор своими предложением фактически спас того и другого, заменив уготованную им гибель на крайне рискованное предприятие, из которого герои могли и не вернуться.