Троянская война (СИ)

— Натянув до уха тетиву, Одиссей выстрелил, целясь в грудь насмешнику. В этот момент итакийского царя не волновала ценность Филоктета для войска, и он страстно хотел попасть. Однако стрела не долетела до цели. Пока Одиссей поднимал лук, целился и спускал тетиву, Филоктет успел взять из колчана новую стрелу и послать ее в полет. На половине расстояния между воинами стрела Филоктета попала в стрелу Одиссея и разломила ее надвое.

На мгновение замерли все очевидцы, а потом дружно разразились приветственными криками. Ведь никогда не видели они такой ловкости в обращении с луком.

— Воистину не знала земля равных тебе стрелков! — приветствовал Филоктета Диомед.

— Геракл, который учил меня, стрелял гораздо лучше, — скромно ответил Филоктет. — Он мог подкинуть кольцо и всадить стрелу так, чтобы она прошла сквозь перстень, не коснувшись металла. У меня так не получается. По кольцу попадаю, а вот чтобы пролетела насквозь — не выходит…

По предложению Агамемнона пошли вожди отметить окончание тренировок Филоктета пиром.

На следующий день, принеся обильные жертвы божественному Гераклу и Аполлону, послал ахеец вестника, вызывая Париса на дуэль.

Подойдя к воротам Трои, громко объявил посланник:

— Филоктет, сын аргонавта Пеанта, ведущий свой род от владыки ветров Эола, повелел так сказать Парису Приамиду: "Говорят, ты лучше всех троянцев владеешь луком. Я тоже немного умею обращаться с этим оружием. Давай же на глазах двух войск сойдемся и выясним, кто из нас достоин жить, а кому отправиться в Аид!"

Принял вызов царевич, и в назначенное время вышел на равнину.

Не спеша начали они сближаться, и какой контраст был между этими двумя лучниками! От городских ворот, сверкая золотом и самоцветами, украшающими парадный доспех, несла запряженная четверкой белоснежных коней колесница черноволосого красавца в самом расцвете сил. Яркий шелк одежды бился на ветру, напоминая пламя, и далеко разносил ветер пряный запах благовоний. Открытое налучье с золотыми накладками в виде сцепившихся в яростной схватке львов висело за спиной, позволяя собравшимся на городских стенах зрителям рассмотреть красные древка стрел и орлиные перья на оперении.

Навстречу ему не спеша шел старик в изрядно потертом кожаном панцире, надетом поверх выцветшего от времени хитона. Свои седые волосы он собрал в пучок и завязал простым ремешком на затылке.

Зрители явно были разочарованы видом Филоктета. Вот посмотришь на Париса, и сразу видно: идет на бой герой, за спиной которого долгая череда благородных предков. Какая гордая осанка, как рельефны могучие мышцы, а одеяние стоит целого состояния. А его противник? Увидишь такого в толпе, и равнодушно скользнет взгляд дальше.

— Какой-то нищий. Такому ли биться с царским сыном? — недоумевали вельможи на стене. — Зачем Парис согласился на эту дуэль?

— Давайте поспорим, сколько выстрелов понадобится Приамиду, чтобы отправить в Аид этого бродягу — два или одного хватит? — веселились праздные троянцы.

Парис, остановив колесницу, внимательно рассматривал противника. Скромное снаряжение ахейца не могло ввести царевича в заблуждение. Все-таки он был опытным воином, хоть и предпочитал проводить время на пирах, а не в строю. Он сразу заметил то, что пропустили сторонние наблюдатели. Лук в руке Филоктета был не обычным дешевым оружием набранных из бедноты стрелков. И даже не тугим сложносоставным луком, который могут позволить себе знатные воины. С первого же взгляда на двойной изгиб собранных из многих слоев рога и дерева плеч лука Парис понял, что это оружие редкое и из-за высокой цены доступное лишь царям, а из-за силы, нужной для его натяжения, — только лучшим стрелкам. Так что тот, кто держит такой лук в руках, заслуживает к себе самого серьезного отношения, несмотря ни на какие обноски.

И еще притягивали взгляд два колчана. Один самый обычный, а вот второй, собранный из чеканной бронзы, скорее напоминал футляр для чего-то очень хрупкого и ценного. Сейчас его крышка была снята и виднелись хвостовики нескольких стрел.

— В первом три десятка простых стрел, а во втором максимум штук пять, но необычных. Интересно, они отравленные или просто с какими-то необычными наконечниками? — подумал Парис. Потом он взглянул на свои стрелы. Оруженосцы позаботились на славу — пять полных колчанов висели на крючьях, врезанных в борта колесницы. Так что на каждый выстрел грека мог царевич ответить пятью своими.

Филоктет был пешим, а Парис стоял на колеснице, которой управлял опытный возница. Несколько мгновений царевич думал, сражаться ли ему так или сойти на землю. Каждый из способов имел как плюсы, так и минусы и, взвесив все "за" и "против", Парис спрыгнул на землю. Приказав вознице быть рядом и в случае необходимости подавать новые стрелы, легкой, пружинящей походкой двинулся он вперед. Все ближе и ближе враги. Первым начал стрельбу Парис.