Троянский кот

На всякий случай он вынул из кармана выигранную монетку и бросил на мост. Теперь никакая когтистая лапа, вцепившись в затылок, не уволокла бы его с этого места.

Адам мог преследовать Кожедубова-Кожемякина, увозившего на крыше «мазды» его имущество, но скорость призрака невелика, даже когда он передвигается большими прыжками, и несопоставима со скоростью автомобиля, летящего по пустым ночным улицам.

Единственное, что удалось, — запомнить три цифры из четырех на белом номере «мазды».

— О! Кавалер! — услышал он девичий голосок. — Поди сюда, кавалер!

Адам обернулся и увидел вместилище скверны.

Похоже, тут брат Альбрехт был прав — именно эта особа вполне могла претендовать на звание сосуда греха.

Гонясь за похитителями бриллиантов и попав в портовый город, Адам за несколько дней побывал в разных его концах, в том числе и в квартале веселых домов, без которых ни один порт не обходится. Девица, окликнувшая его, недаром бродила ночью по набережной — тут было самое подходящее место для исполнения ее ремесла. Преогромный вырез на платье, шляпа с бумажными розами, чересчур короткая для такого наряда, да еще подоткнутая юбка, полосатые чулки, красные подвязки которых мелькали во вздернутых складках, когда девица шла к Адаму, — весь этот боевой доспех был ему знаком.

— Ты новенький, кавалер? — спросила девица. — Как тебя звать? Я — Гретхен, миленький.

Она поправила кружавчики на груди, подкрутила длинный желтый локон и поиграла плечиками.

— Я Адам.

— Меня боцман Клаус Дамменхоф спьяну зарезал, думал — я черт, а тебя как?

— Застрелили, — кратко отвечал Адам. Он чувствовал себя нелепо — да и как может себя чувствовать привидение-мужчина, когда его пытается соблазнить привидение-женщина?

— Давно?

— Давно.

— Что же я тебя, кавалер, раньше не встречала? Экий на тебе смешной кафтанчик?

— Я из дома уйти не мог. Недавно научили.

— Кто? Старый дурень Альбрехт?

— Да, брат Альбрехт.

По давнему опыту Адам знал — с этими особами нельзя унижаться до фамильярностей.

— Хорошо как! Новенький! А то скучно ведь девушке все одной да одной… Господин Тагенбург вознесся, нет его… Он ведь все пел, пел, да и спел что-то такое, такое! За песню его и отпустили, то есть туда взяли… А Митенька — он разве кавалер? Он только на кобыле скачет, ничего больше. Проскачет вот прямо тут, и с моста в воду — бух! А что ты молчишь?

— Часто Митенька выезжает?

— Всякое полнолуние. Ночи три или четыре вот так в воду бухается. А куда потом — не знаю. И ни слова от него не дождешься. Гусар, называется!

Адам посмотрел на небо. Луна с одного края уже была чуть подгрызена, но при желании можно было считать это время полнолунием.

— Старая и ранняя… — пробормотал Адам правило определения фаз луны. — Это уже старая… Послушайте, сударыня, он вчера выезжал?

— Выезжал! А ты не знаешь, кавалер?! Тут такое было, такое было! Полицейские приезжали! Из воды его вытаскивали!

— Гусара?!

— Да нет же, велосипедиста! Хорошенький такой мальчик, куда ехал ночью — не знаю, может, к красавице своей или от красавицы… А ему навстречу — Митенька! А он, чтобы под копыта не попасть — вбок, к перилам, да как-то через перила перелетел… может, сам в воду спрыгнул?.. А там — бык, опора мостовая, у быка — приступочка, он на нее как-то взобрался… Я туда побежала, к нему соскочила, так меня-то он не видит, а Митеньку-то увидел! Вот за что мне такое наказание, что меня никто не видит? А? Митеньку вон видят! И кареты из-за него в воду рушились — это когда тут еще наплавной мост был.

— Действительно… — пробормотал Адам.

В прежней жизни он слышал истории о призраках, которые являются в старинных замках. О призраках-невидимках, правда, не слышал — и вот сам стал призраком-невидимкой. Что касается брата Альбрехта — тот как-то хвастался, что являлся пьяным морякам и пугал их чрезвычайно, однако за все время знакомства с Адамом он таких подвигов не совершал. Вот и Гретхен — невидимка… как же там, наверху, все эти качества распределяются?..

И в чем провинилась бедная кобыла, раз ей определено являться до скончания времен вместе с гусаром?

— Он, может, еще появится, — посмотрев на луну, сказала Гретхен. — Еще рано. А когда луна за монастырскую башню зацепится — вот тогда… Ты, кавалер, ждать будешь?

— Подожду.

— Расскажи что-нибудь! А то я тут все одна да одна, скучно! Живых подслушиваю, только чем дальше — тем меньше понимаю, о чем они… А потом-то совсем плохо будет!

— Это уж точно, — согласился Адам.

И каким-то образом Гретхен сумела его разговорить.

Она, оказалось, тоже знала Дамиана Боэция с его котом; познакомилась, когда он бродил у собора святого Гервасия и наслаждался архитектурой;, она тоже пыталась познакомиться с подходящей кошечкой, но не получилось — именно в этой части города кошки появлялись редко, да и что им делать на широкой набережной и на мосту?

Адам даже пообещал поладить, если получится, с подходящей кошечкой и привести ее к Гретхен, когда луна села на крайний зубец монастырской башни. И раздался хрустальный перезвон призрачных копыт.

— Он, он, — прошептала Гретхен. — Смотри, кавалер…