Тройка

— Тебя тут хочет видеть молодой моряк, — сказала она Преподобной. — Он там, на берегу.

Та кивнула.

— Да, я ждала его.

Уивер пошла по тропинке, скрытой в тени пальм. Вскоре она уже шагала по влажному прибрежному песку. На берегу она обнаружила босого лейтенанта Винга, сидевшего на мангровом бревне и сосредоточено стругавшего кораблик из куска дерева.

— Он не захотел со мной говорить, — сообщил Винг. — У меня ничего не получилось.

Они вместе двинулись вдоль песчаного берега. Светила луна, по поверхности воды бежала лунная дорожка, на берег набегали волны. Откуда-то доносилось пение бамбуковой флейты.

— А ты как? Тебе удалось что-нибудь выяснить? — спросил он.

— Он держит их в одном из ящиков своего письменного стола. В музыкальной шкатулке.

— Ты ведь знала, что у меня не получится, — мрачно сказал Винг.

— Конечно. Ты был мне нужен, чтобы отвлечь его внимание. И это сработало.

— Но ты узнала что-то еще, о чем мне не говоришь.

— Да. Он решил убить их.

Винг остановился.

— Господи!

— Он раскрутил в обратную сторону пружину механизма. А это значит, что шкатулка скоро должна взорваться. И это будет конец для всех трех пациентов. Их мир исчезнет, и они вместе с ним. Если, конечно, мы не успеем что-то предпринять.

Они продолжали идти вдоль берега. Маленькие крабы торопливо разбегались в стороны при их приближении.

— Мы сможем получить эту шкатулку только через труп Мейзера, — пробормотал Винг.

Уивер пожала плечами.

— Если возникнет такая необходимость, то да.

Они сели на песок, прислонившись спинами к гладкому валуну. Уивер расправила складки саронга.

— Будь он проклят! — пробормотал Винг. — Что он себе воображает?

— Он старик. Ему кажется, что они — доказательство его полной несостоятельности. И хочет от них избавиться, чтобы ничто не напоминало о его провале.

Винг отбросил с глаз волосы.

— Уничтожение — не слишком ли сильная мера наказания за душевную болезнь?

— Я, кстати, не думаю, что они больны. Подозреваю, что они вылечились, причем уже давно, еще столетия назад. Просто Мейзер никак не может этого понять.

Винг тяжело вздохнул.

— Нам придется позвать Спайкер?

— Боюсь, что так. Если ты или я выступим против твоего отца, он легко расправится с нами.

Пошел теплый южный дождь. Капли застучали по песку, по камням, по поверхности океанской глади. Где-то вдалеке слышались крики чаек.

Винг раздумывал, лихорадочно ища иные возможности. Спайкер была ангелом, специализировавшимся на убийствах. Если звали Спайкер, значит, дела шли действительно плохо. Но Винг, как ни старался, не мог придумать другого выхода. Он положил голову на колени Уивер. Капли падали ему на лицо.

— Это ужасно! — проговорил он.

Уивер перебирала рукой пряди его длинных светлых волос.

— Не каждый сын может выдержать такого отца, — сказала она.

Винг ударил кулаком по песку.

— Долбаный Мейзер! Как я ненавижу эти его мерзкие штучки!

Уивер тоже рассердилась.

— Винг, ругань ничего нам не даст. Она и раньше ничего не меняла. Но сами мы с ним не справимся. Нам нужен профессионал. Никто другой в Организации нам не поможет. Так что оставим это Спайкер.

— Ну а если…

— Все, хватит, я сыта по горло! Я предпочту видеть его в аду, но не спущу ему того, что он сейчас вытворяет. С меня довольно! Я хочу, чтобы ты встретился и договорился со Спайкер.

Дождь усилился. Волны стали выше, шипя, они с плеском накатывали на берег.

— Именно я?

— Да, мой милый. Ты должен это сделать.

— Может, ты сама с ней поговоришь?

— Нет, у меня другие заботы. Мне нужно разыскать и вытащить эту троицу.

Винг дернулся, пытаясь привстать, но Уивер удержала его.

— Ты хочешь проникнуть в шкатулку? Но он поймает тебя! — с ужасом сказал он.

— Не поймает. Я знаю потайной ход.

Винг ухмыльнулся с явным облегчением.

— Тогда да, это может сработать. Может, мне пойти с тобой?

— Лучше не стоит.

— Но я могу понадобиться тебе и помочь.

— Не надо, Винг, не вмешивайся в это. Ты сейчас сердит на него. Ты можешь нечаянно помешать.

Винг скис.

— Господи, какая тоска!

Уивер наклонилась и поцеловала сына в лоб.

А музыка в шкатулке играла все медленнее и медленнее.

Наоми почувствовала тепло солнечных лучей. Она попыталась проснуться и встать. Ей хотелось вновь увидеть Алекса, увидеть Еву и бесконечные белые пески пустыни. Но как она ни старалась, ей никак не удавалось поднять веки. Неужели она парализована? Или опухоль наконец достигла мозга? А может быть, она умерла?

Наконец сон отступил, и к ней вновь вернулось ощущение реальности. Она не могла поднять веки, потому что у нее их не было. У черных муравьев нет век. И ей нужно забыть весь этот бред с опухолью мозга у бронтозавра.

Решив для себя этот вопрос, Наоми встала. Щетинками передних ног она подняла усики-антенны и приоткрыла свои фасеточные глаза. Вокруг действительно простирались песчаные дюны. И здесь были Алекс и Ева. И была она сама — гигантский девятиметровый муравей.

Ева сидела поблизости на гребне дюны — маленькая мексиканская девочка, невнятно напевающая старинную испанскую песню. Кажется, сегодня они все были в своих собственных телах.

Так что Алекс должен быть в вертолете.