Тройная cпираль

Идя на поводу своей страсти и настолько увлекшись красотами весенней столицы Германии, Ева едва не забыла об основной цели своего пребывания и о длиннейшем плане посещения врачей. К сожалению, первым в списке значился очередной специалист по онкологии, а не долгожданный профессор Шиллинг, которого Ева увидела лишь в конце недели, пройдя целый ряд скучнейших, изнурительных обследований. Однако терпение девушки будет вознаграждено с лихвой, он однозначно украсит ее последующее пребывание в клинике. Видимо, это уже ее второй по счету выигрышный лотерейный билет, – стать подопечной именитого профессора и дожить до этого момента. Ведь, по мнению Евы, она, обычная ничем не примечательная туповатая медуза, в принципе недостойна стать пациенткой этого умнейшего и добрейшего доктора, который непременно спасет мир.

Стоило девушке почувствовать запах знакомых духов, услышать тембр его голоса и ощутить на себе властный взгляд, как тотчас же по ее нежной коже пробежались мурашки, кровь прильнула к лицу и так сильно свело внизу живота, что ноги перестали слушаться. Ева присела на ближайшую скамейку и обратила взор на красивейшие зеленые берега реки Шпрее. С раннего детства, по несколько часов кряду, она могла наблюдать за течением Мойки, чьи темные воды магнитом притягивали доверчивый взгляд. Продолжая наивно верить в историю своего жемчужного происхождения из глубин Атлантического океана, она не раз порывалась спуститься на дно питерской реки с одного из 15 мостов знаменитой набережной, в надежде встретить там папу или маму. Если б тогда маленькая девчушка оказалась отчаяннее и храбрее, скорее всего, сегодня молодая привлекательная девушка не сидела бы у берегов Шпрее.

Следующий день для Евы начался очень рано, когда город в основной массе своей еще спал, а дневной свет нехотя и очень медленно начинал пробиваться сквозь гаснущие, уставшие за ночь звезды. Такие бесценные утренние часы, когда вокруг парил кристально чистый воздух и лишь изредка едва слышно доносился издали звук сонного трамвая, служили Еве лучшим другом, незаменимым родным человеком, в котором она могла легко потеряться или даже раствориться бесследно…

Окончательно разбудила юную посетительницу бюрократическая необходимость заполнения бумажных анкет в громадной клинике Шарите. Приняв готовые формуляры от иностранной пациентки, темнокожий сотрудник в костюме медбрата благодарно улыбнулся, обнажив ряд ослепительно белоснежных зубов, и вручил ей талончик с номером, попросив ожидать своей очереди в специально отведенном для этого месте. Номер был 8 – число бесконечности. Теребя бумажный талончик в руках, Ева обратила внимание на ранних посетителей.

«Кто они и какая у них судьба?» – пыталась угадать Ева. Изучая ближайшего к ней соседа и подметив больших размеров золотые часы, она заподозрила в нем русские корни. Однако углубиться в свою мысль не смогла, ибо внезапно послышался шум, и показалась приближающаяся свита докторов в белых халатах. Маниакально направив взор в эту толпу, Ева, не веря своей бешеной удаче, во главе компании увидела знакомую высокую фигуру профессора Адама Шиллинга. Сказать, что биение ее молодого сердца усилилось во стократ, это ничего не сказать о ее состоянии. Сердце так и норовило выпрыгнуть из груди, мысли хаотично забегали, а все происходящее покрылось туманом. Ева еще глубже вжалась в стул и в оцепенении замерла.

– Доброе утро, Ева, – донесся до ее ушей ласковый и немного сонный голос профессора.

«Он не только назвал меня по имени, но и сумел разглядеть среди посетителей», – молниеносно отметила про себя Ева.

– Доброе. Рада вас видеть, профессор Шиллинг, – стараясь произнести четко и без русского акцента, ответила девушка.

– А я рад, что мы с вами следуем ранее намеченному плану, а вы, я смотрю, оказались ответственной и пунктуальной молодой особой. Миллер, будьте любезны, берите пример! – с укоризненной ноткой в голосе строго обратился доктор к одному из парней в толпе белых халатов.

– Принято, проф., – уважительно, но в то же время достаточно фамильярно ответил юноша.

Иногда маленькие и, казалось бы, совсем непримечательные жесты могут запросто выдать всю подноготную человеческих взаимоотношений. Отношения учителя и ученика представились Еве чрезвычайно теплыми, и от этого Шиллинг показался ей еще божественнее предыдущего.

– Согласно плану, вы в наш отдел попадете только в конце недели. Познакомьтесь, это группа моих сторонников, самые старшие из них имеют величайшее право встречать раннее утро, присутствуя на обходе в клинике вместе со мной, – выразительно улыбаясь и глядя прямо Еве в глаза, прокомментировал Шиллинг.

Такое несколько развязное поведение профессора перед студентами со стороны могло бы показаться злоупотреблением власти с небольшой примесью мании величия. Однако Ева не увидела ни малейшего намека на перебор дозволенного, скорее наоборот, она отметила хорошо развитую в нем способность к иронической шутке. Теперь он казался ей не только умным, красивым и благородным именитым доктором, а и гением с отменным чувством юмора.