Тройная cпираль

Адам не представлял участия в научных исследованиях без признания и славы. Его излишнее тщеславие даже служило поводом предвзятого к нему отношения со стороны некоторых коллег. Те из них, которые работали исключительно во имя науки и сторонились публичности, предпочитая оставаться в тени, обходили Шиллинга стороной. Всецело погруженные в научные исследования, они не находили время на интервью и громогласные высказывания на конференциях, что в корне противоречило мировоззрению и личности Адама.

На этой почве у него завязался конфликт с заместителем кафедры молекулярной генетики, профессором Маркусом Дорнсайфером, который очень внимательно и ответственно подошел к научным докладам Шиллинга и не побоялся обнародовать факт неаккуратности подачи некоторых результатов последним. Дорнсайфер начал с легких замечаний о принадлежности анализов, которые Шиллинг представил своими, но по верному мнению Маркуса, те являлись собственностью иных исследовательских групп. В научных кругах сотрудники часто делятся промежуточными результатами, чтобы ускорить достижение конечной цели, и не предъявляют на такие статистические данные свои права. И на самом деле проблем с цитированием имен научных деятелей под графиками обычно не возникает. На такие незначительные и несущественные моменты редко кто обращает внимание, если именитый профессор публично представляет многообещающее исследование одного из самых известных университетов мира. Однако Шиллинг не спешил под каждым статистическим графиком подписывать имя его создателя.

Казалось бы, мелочь, но Маркус Дорнсайфер таковую неточность заметил в работах известного профессора Адама Шиллинга и не замедлил высказать свои замечания. Самолюбие Шиллинга было бесповоротно задето, а Маркус раз и навсегда стал его злейшим врагом. Дорнсайфер в свою очередь не мог смириться с обнаруженной ложью и, как он любил выражаться, обезьяньим поведением Шиллинга, которое могло запятнать имя клиники Шарите. Впрочем, существенных доказательств плагиата в работах Адама не обнаружилось, точнее сказать, истинные обладатели присвоенных профессором данных полюбовно подписались под якобы имевшем месте совместным сотрудничеством. В конечном итоге малоизвестные деятели извлекли больше пользы от славы и расположения Шиллинга, чем если бы они могли получить от нанесения тому вреда.

Маркус навеки остался озлобленным таким подхалимским поведением коллег и всецело отдался стремлению вывести на чистую воду лгуна и вора чужих исследований. Вражда между Адамом и Маркусом нарастала быстрее песчаной бури, но, увы, не предвещала мгновенного завершения, как это обычно происходит в пустыне. Шиллинг все больше ненавидел Дорнсайфера и задумал тайно уничтожить карьеру младшего по возрасту научного сотрудника.

«Да как только этот узколобый мерзавец решился поднять вопрос авторских прав столь малозначимых графиков? Да он совсем выжил из ума, если наивно полагает, что эта глупая статистика вообще была бы замечена в их кругах без моего личного участия. Напротив, эти малолетние лаборанты должны отдельно мне поклониться, что я решил воспользоваться их данными. Абсолютно нет никакого уважения к старшим по рангу, – озлобленно содрогаясь, вспоминал Адам Маркуса. – Убрать его с кафедры при первой же возможности, раздушить как червяка, не боясь испачкаться».

Повестка дня подходила к концу. Аплодисменты публики прервали размышления Шиллинга, и он вернулся к происходящему. Проведя последние пару часов в воспоминаниях и личных переживаниях, он только сейчас смог уловить восторг на лицах окружающих, которые громко и воодушевленно обсуждали последние известия из области технологий генной терапии. Шиллинг же чувствовал себя возбужденным и нервным, отчего волна озлобленности пробежала по телу, и его бросило в жар. Адам решил подышать свежим воздухом, тем более что смысла в дискуссии с обычными и малоизвестными коллегами он точно не находил. Вообще говоря, время было потрачено впустую, поскольку эти мелкие сошки даже не соизволили поинтересоваться его мнением, которое, по его твердым убеждениям, было мнением эксперта в области генной медицины с мировым именем. Он был не только признан научным сообществом, но также некоторые из его работ удостоились международных наград.

Глава вторая. Под стук сердца