Тройная игра. Книга 1 (СИ)

Так и не успокоившись, он выпрыгнул из машины и быстрым шагом пошел прочь.

На улице было часа три ночи. Событие, только что случившееся, не хотело выметаться из головы. Мэдлер шел в непонятном направлении, переводя дух, но вскоре собрался и решил снова посетить участок. Нужно было забрать машину, да и что-то говорило ему, что следует поинтересоваться убийством, из-за которого его задержали. Если Сандра и говорила о каком-то там шестом чувстве, которое развивается у носферату, то явно это было оно самое. Тем более в это время суток в участке должно было быть мало людей: так что предприятие казалось не очень-то и опасным.

Или не стоит этого делать?

Какая разница? Все равно. Что ему сейчас делать вообще? Можно бы было съездить навестить Эвиву, конечно, но это можно сделать позже. Можно поехать к группе, а смысл? Он им уже все сказал, тем более Дереку. Они и без него разберутся, что им делать. Лично он точно знал одно: назад дороги в шоу-бизнес нет. Потрясающие бы получились постеры с его фотографией на всю страницу! Нет, возвращаться ему точно не стоит, а вот задвинуть этого зазнавшегося выскочку Лакруа — как раз по вкусу, человек он или кровосос — без разницы.

Он сказал, что теперь у Мэдлера началась новая жизнь. Это точно: он уже убил двух человек, чуть не убил третьего, собирается проникнуть в полицейский участок и угнать конфискованную машину. Что можно еще пожелать для начала новой увлекательной жизни? Конечно же что-нибудь взорвать! И чего уж там прятаться? Тем более лучше хоть это делать, чем не делать ничего и помереть со скуки или, как выразилась Эвива, заниматься самоедством.

Будучи человеком, он достиг всего, что только хотел, так почему бы не попробовать начать жизнь с чистого листа и достичь новых высот, будучи вампиром?

Мэдлер улыбнулся своим размышлениям, но улыбка и оптимистические мысли в момент улетучились, причем безо всяких на то причин. Он остановился и устало сел на бордюр, в который раз окунув лицо в ладони. Из горла вырвался вой злого отчаяния.

— Что же делать, блядь... Что за херня?!

Он снова встал на ноги, не понимая своих эмоций ни на йоту. Зубы сводило от злости, лоб и глаза вокруг свербило, словно паника вместе с водопадом слез сейчас вырвется наружу, пальцы постоянно сжимались в кулаки, готовые разбить его собственную голову, а в груди... в груди точно сидел страх, который сдавливал легкие, подбираясь к горлу, готовился задушить и словно говорил, что никакие крики и вопли уже не помогут, поэтому он не даст им вырваться наружу, не даст разрядиться эмоциями. Это подсознательное чудовище словно обвиняло его в тупости, из-за которой он очутился в этом адском положении.

Вэлан не заметил, что почти бежит, пока не напоролся на припаркованную в какой-то подворотне машину. Он даже не понял, куда он мчался.

Ударившись коленом о передний бампер, он рухнул руками на капот. Дыхание учащалось с каждой секундой, ладони сжались в кулаки и с дьявольской силой стали бить по железной крышке, оставляя глубокие вмятины в ней и сбитые костяшки на пальцах.

Правой! Правой! Правой! Левой! Правой! Правой! Левой! Левой! Левой! Правым коленом по фаре! Он с рыком схватился обеими руками за капот, вырвал его и швырнул в сторону, сколов куски красного кирпича в стене многоэтажного жилого дома. Потом он стал бить стекла, вновь и вновь! Вырывать двери одну за другой и с криками ярости кидать их в разные стороны! Осколки стекла врезались в мясо! Но Мэдлер не чувствовал боли, не понимал своих действий. В глазах было темно, мысли гудели, он не узнавал свой голос.

Наконец, когда вся машина оказалась расчленена, парень рухнул на асфальт, облокотившись на стену. Приступ ярости прошел, оставив после себя серьезные раны и сильнейшую дрожь по всему телу. Только сейчас он почувствовал острую боль в руках, а частое дыхание стало превращаться в нервный смех.

Вытянув ноги, Вэлан сидел и смеялся, как умалишенный, а когда увидел, что сотворил с чужим автомобилем, то откровенно заржал.

— Что ж ты, сука, со мной сделала...

Он вспомнил все, что случилось с ним в ту ночь. Абсолютно все. Он понял, что его вины в этом не было. Возможно, он виноват лишь в том, что оказался слабым, неспособным противостоять обычному гипнозу или чарам, этой глупой ворожбе! Попадись он цыганке, его бы обобрали до нитки. Но зачем она это сделала, если знала, что это запрещено, и ее убьют за нарушение запрета?

— Херня беспросветная...

Время сводит с ума, и сумасшествие у каждого свое, но почему оно обязательно заражает кого-нибудь из здравомыслящих? Это не справедливо.

Мэдлер встал, глянул на часы в пострадавшей машине — четыре часа тридцать три минуты — отряхнулся и побрел в сторону участка.

Все волнения потихоньку стихали, оставляя пустоту.

Как там писала Элизабет Кюблер Росс про пять стадий принятия смерти?