Тройное Дно

Выступать она собиралась в проклятом месте. В «Праздничном». Вначале решили было все же перенести концерт в СКК, но администрация комплекса стала проделывать такие телодвижения и маневры, дабы не допустить самоубийственный концерт на свою территорию, что певица дрогнула. Тем более что после исчезновения Хохрякова через туннель слабых мест во дворце не осталось, а мероприятия по безопасности предполагались беспрецедентные. И государство должно было наконец вернуть себе потерянный престиж и ответить за царское слово.

Сама Емельянова никаких подметных писем не получала, но вся ее семья была осчастливлена манифестом. Теперь безопасностью семьи занималось Главное разведывательное управление и сводная группа безопасности из таких структур, о существовании которых обычно узнают после успешных переворотов или по прошествии десятилетий после произошедших событий.

Анна Глебовна и породила в принципе всю эту бесталанную и шумную компанию плясунов и горлопанов. Они прожили сыто и ненатужно последний десяток лет, повидали мир, обросли жирком и вальяжностью. Счастливый котоподобный муж Емельяновой, неплохой, наверное, мужик, по слухам, сломался и уговаривал супругу бежать из страны. Она была непреклонна.

* * *

— Юра, зайди.

Зверев знал, зачем его вызывают наверх. Он давно готовился к этому разговору, ждал его и страшился. Зверев Юрий Иванович являлся сейчас преступником, спасшим с места преступления убийцу, вошедшим в сговор с подпольной организацией, имеющей целью, кажется, изменение общественно-политического строя, и оказал ей немалое содействие. Такие вот образовывались пироги.

— Заходи, Юра. Чаю хочешь?

— Хочу, — просто ответил Зверев.

— С сухариками будешь?

— С горчичными?

— Лучше, Юра! Лучше! Ванильные с изюмом. Не ожидал?

— Не мог предполагать и во сне.

— Тебе с сахаром?

— Нет. Без сахара и покрепче…

Зверев пил чай, рассматривал кабинет начальника, кушал сухарики. Потом отряхнул крошки с рук.

— Ну, рассказывай, Юра. Как личная жизнь? Не женился опять?

— Нет. Зарплата не позволяет.

— Ладно тебе.

— Нет. Я серьезно.

— Ну и я серьезно. А что дамочка твоя, корреспондентка?

— Отследили?

— Юра. Это же секрет полишинеля.

— Я и слова-то такого не знаю.

— Я тебя предостеречь, Юра, хочу. Не пара она тебе.

— Я ее досье смотрел. Ничего предосудительного.

— Я не о том, Юра. Ты человек государственный. Тебе другая нужна. Соратница. Хочешь, приказом назначу?

— Вы зачем вызвали-то?

— Да вот за этим самым. Ты место для свиданий как-то неудачно выбираешь. Аккурат возле туннеля для террористов.

— Совпадение. А кто же нас видел?

— Юра, нашлись люди. Видели. Вот только воркование ваше не услышали. Аппаратура оказалась неисправной. Или помехи какие-то. Шум в эфире. Что скажешь?

— ФСБ?

— Какая тебе, Юра, разница? То «Б» или другое.

— И что теперь?

— Да ничего. Вот только зачем ты торчал возле этой будки в момент преступления? И почему так быстро уехал? И главное дело, с кем?

Зверев смотрел мимо генерала. Окно было плотно занавешено тяжелыми бархатными портьерами бордового цвета. Они чуть колыхались от потока воздуха. Значит, плохо окно заклеено. Поддувает.

— Я вывез Хохрякова.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что сейчас только что сказал?

— Отдаю.

— Так. Во-первых, откуда ты узнал о туннеле? Во-вторых, где сейчас Хохряков?

— О туннеле я узнал из оперативной проработки от Гражины Никодимовны Стручок. Где сейчас Хохряков, сказать не могу. Я его отпустил.

— Юра, может быть, ты сухариков переел?

— Я его отпустил.

— Зачем?

— Чтобы выйти на контакт с преступниками. Таким было условие.

— Так. И что же? Вышел?

— Вышел. Мой человек сейчас у них.

— Что за человек?

— Проходивший по делу об ограблении одного акционерного общества, а также свидетелем по пулковскому убийству.

— Так. Как его?

— Пуляев.

— И что же? Он так и пошел?

— Естественно, не так. Я его готовил на конспиративной квартире. Курс молодого бойца.

— Нет. Пошел-то он зачем? Там же смерть над ним висит и клювом помахивает.

— Я его пообещал сдать фирме, у которой он украл деньги. Они от денег отказались. Черная наличка.

— Так. И где они? Деньги.

— Вещдоки. Где и должны быть. Если парень вернется живым, дадим ему на жизнь и пусть едет.

— Куда?

— В Астрахань.

— А почему туда?

— Он там не был никогда. Посмотреть хочет.

— И дальше что?

— Дальше, если не арестуете, пойду туда, откуда пришел Хохряков.

— А откуда он пришел?

— А вот это я не очень хорошо знаю. Схожу, а там посмотрим.

— Что я отвечу по этому поводу? Я тебя действительно звал, чтобы допросить и арестовать. У тебя с головой-то все в порядке?

— Не все, наверное. По делу проходит колдун. Однажды он заколдовал меня. Я уснул и не видел, как колдун Телепин пришел за своими книгами.

— Какими книгами?

— Волшебными.