Тройной агент

Тем не менее перед Панеттой изо дня в день, неделю за неделей вставал один и тот же выбор, и каждый раз он все сомнения и угрызения отбрасывал, считая, что посредством меньшего зла борется с большим. «Аль-Каида» и союзный с ней «Талибан» без зазрения совести, хладнокровно замышляют массовые убийства. И во всем мире только ЦРУ имеет как волю, так и средства остановить террористов, добираясь до них прямо в их горных убежищах.

Вот и тогда тоже, лишь третий месяц руководя ЦРУ, Панетта стоял перед тем же выбором — жить или умереть пакистанцу, который, как полагает ЦРУ, готовится взорвать «грязную бомбу». До той весны в Соединенных Штатах никогда не считали, что Байтулла Мехсуд так уж серьезно угрожает американцам; что ж, пришлось перенаправить всю неповоротливую машину разведки, заново раскидывать сеть — так, чтобы в нее попался именно он. В конце концов, Мехсуда обязательно найдут. И Панетта заранее знает, что сделает, когда это случится.

Одна из самых одаренных охотниц за террористами во всем Лэнгли (по крайней мере, из молодой поросли), придя на работу, переобулась, как всегда, в шлепанцы. На работе Элизабет Хэнсон обожала ходить в пляжных вьетнамках, даже глухой зимой. Шлепанье тапок в коридорах ЦРУ было для коллег такой же характерной ее чертой, как шикарная грива светлых волос с несколькими непокорными прядями, которые всячески сопротивлялись ее попыткам, разгладив их, добиться подчинения. Впрочем, под столом у нее всегда стояла пара модных туфель — на случай, если ее неожиданно пригласят на административный этаж потолковать об «Аль-Каиде»: когда обстановка требовала, она с легкостью включала гламур. Но для нормальной работы Хэнсон считала более пригодной одежду, в которой можно чувствовать себя комфортно — джинсы, шлепанцы, — а иногда даже заплетала девчоночьи косички. Не надо забывать, что рабочий день у нее был не нормирован, а когда дела наваливались, частенько приходилось оставаться на ночь, и она сидела, терпеливо наблюдая за прямой телетрансляцией с камеры роботоплана «предатор», выслеживающего очередную цель. Уже становилось ясно, что в июне поработать надо будет на совесть, повыше засучив рукава.

Пришлепала к себе в кабинку-выгородку и села за стол, отодвинув в сторону бумаги, чтобы высвободить место для стакана молочного коктейля, после чего включила компьютерный монитор и принялась перебирать поступившие утром секретные телеграммы из Пакистана и Афганистана. В группу старших наводчиков на цель, которых срочно бросили на поиски Байтуллы Мехсуда, вошла и Хэнсон, уже становящаяся местной знаменитостью, благодаря способности гарантированно отыскивать опасных врагов. В ее поле зрения попадали и более важные фигуры, чем этот Мехсуд, и некоторые из них с тех пор в списке живых не числятся.

Проходящие мимо сотрудники почтительно ее приветствовали, Хэнсон с улыбкой кивала. Несмотря на ранний час, в Центре антитеррора ЦРУ уже вовсю шла напряженная работа, стоял басовитый гул и жужжанье приборов, никогда, впрочем, не утихавшие. В этом месте отличие дня от ночи не ощущается, как не отличается там поздний час от раннего, а праздники и выходные текут как обычные будни. Просторный главный зал постоянно залит ярким люминесцентным светом, чем компенсируется отсутствие окон. (Вновь принятым на работу разъясняют, что во всяком отверстии, ведущем в окружающий мир, здесь видят угрозу секретности.) В зале множество крохотных кабинок с плоскими телевизионными мониторами, и под этот крольчатник отведен почти весь первый этаж нового элегантного здания штаб-квартиры, которое — по соображениям опять-таки секретности и безопасности — встроено прямо в склон горы. Сотрудники Центра антитеррора, зайдя в сверкающий стеклом и освещенный через крышу парадный вестибюль, уставленный статуями и увешанный точными моделями самолетов-разведчиков, попадают сразу на четвертый этаж, после чего спускаются на четыре уровня вниз, в бункер, откуда и ведется управление наиболее щекотливыми операциями ведомства.