Тройной агент

Второе громкое имя в списке гостей произвело фурор: сюда пришел сам мулла Сангин Задран, ответственный за военные операции сети отца и сына Хаккани. За голову Сангина, первого заместителя Сираджуддина Хаккани, уже была назначена награда. В Афганистане Пентагон дважды производил воздушные удары, целясь персонально по нему, но оба раза ему удавалось уцелеть. Нынешнее его присутствие на похоронах одного из соплеменников Мехсуда подтверждало опасения американцев, что союз между кланом Мехсуда и группировкой Хаккани упрочняется, а это, между прочим, на руку «Аль-Каиде».

У пуштунов принято провожать покойного в последний путь в тот же день, когда он скончался, поэтому ЦРУ немедленно распорядилось, чтобы все дроны слетелись в район Макина, ближайшего к Латаке городка, потому что именно там находится кладбище, где, скорее всего, будут хоронить Хваза Вали Мехсуда. Чины ЦРУ в Хосте и Лэнгли уставились в плоские экраны, наблюдая за тем, как подъезжают автомобили, как собираются скорбящие — мужчины в длинных рубахах и женщины в барках [23]и чадрах. Они смотрели, как завернутое в саван тело несут по улицам, как присутствующие произносят над могилой молитвы. И слушали, как совершающий обряд мулла предупреждает народ, чтоб побыстрее расходились, потому что в воздухе слышен гул и стрекотанье — это летят мачаи,то есть пчелы (так по-пуштунски именуются беспилотные летательные аппараты), и они все ближе!

Последовать совету успели немногие. Тридцатипятилетний Мухаммад Саид Хан едва успел выйти из толпы, как почти одновременно грохнули два взрыва.

«Сразу воцарился хаос — ничего не видно, сплошная пыль и дым, — лежа на больничной койке, рассказывал потом Саид Хан пакистанскому журналисту. — Кричат раненые, зовут на помощь… Прошла минута, и тут рвануло в третий раз, я упал и больше ничего не помню».

В пакистанских выпусках новостей поначалу упоминались двое: передали, что под бомбежкой погибли Кари Хуссейн Мехсуд и Сангин Задран, полевой командир, подчиненный Хаккани, но в ЦРУ напряженно ждали, когда же прозвучит имя Байтуллы Мехсуда — он-то убит уже или нет?

Прежде чем стало известно истинное положение вещей, прошло два дня. Оказалось, что оба — и Кари Хуссейн Мех-суд, и Сангин Задран — бомбежку благополучно пережили, о чем сами и рассказали в своих радостных интервью местному радио.

Что же до Байтуллы Мехсуда, то он, если и приходил на похороны, успел ускользнуть до того, как с дрона пустили ракеты.

7. Джихадист

Иордания, Амман — июль 2009

В Северо-Западный Пакистан Хумам аль-Балави прибыл 19 марта, сошел с самолета один, с двумя потертыми сумками в руках, и тут же затерялся на просторах огромной страны. Платные соглядатаи ЦРУ видели, как он прошел таможенный контроль в Пешаваре, потом мелькнул в толпе на автовокзале, где садился в рейсовый автобус, отправляющийся в сторону города Банну на границе с Южным Вазиристаном. Но после этого он исчез, растворился во мраке одного из самых суровых и изолированных от остального мира мест на планете.

В Аммане Али бен Зеид каждый день проверял электронную почту. Для Балави завели электронный адрес — специальный, только для этого нового агента, которому бен Зеид присвоил кодовую кличку Панцер — грозен, мол, как немецкий танк. Балави предупредили, чтобы пользовался почтой пореже, а то вдруг за ним наблюдают, но дни проходили за днями, а он не вышел на контакт ни разу. Что с агентом? Не заболел ли? Может, заблудился? Весьма возможным объяснением, как хорошо понимал бен Зеид, было то, что он попросту убит. Всякого приезжего, особенно прибывшего из прозападной Иордании, талибы считают заведомым шпионом. Владение арабским и английским вряд ли в трудный момент поможет, поскольку в стране талибов говорят преимущественно на пушту. Балави знал это и сам.

Боюсь, что в Пакистане я погибну, вдруг выпалил Балави во время одной из их последних встреч. Меня убьют, и некому будет позаботиться о жене и детях.

Тогда бен Зеид постарался его ободрить, но теперь разведчика снедало беспокойство и чувство вины. И он стал внутренне готовиться к тому, что эксперимент с Балави, возможно, провалился. Такое случалось и раньше.

Но вот однажды утром в конце марта, сидя за компьютером и разбираясь в пришедшей за ночь почте, бен Зеид краем глаза заметил, что над одним из редко используемых адресов выскочил и запульсировал конвертик. Надпись на нем была набором слов, кодом, но логин отправителя не оставлял сомнений.

Текст тоже был зашифрован — несколько коротких, заранее согласованных между агентом и куратором фраз, которые должны были удостоверить подлинность первого контакта. В переводе на человеческий язык послание означало: Это Балави. Я на месте.