Тройной ноль

Она хотела рискнуть и пережить эти ужасные чувства. Казалось, сейчас опасность была в их отрицании, равно как и в ее неудачных попытках отгородиться от своих чувств к Дарману.

— Дар, а ты сомневаешься? Ты всегда говорил, что знаешь свою цель в жизни. И я тебе верила.

— Ты серьезно хочешь знать?

— Да.

— Я все время сомневаюсь.

— В чем?

— Пока я не покинул Камино, я был уверен, что знаю, что делать. А теперь… чем больше я вижу Галактику… чем больше я встречаю людей, тем больше я задаюсь вопросом: почему я? Как я здесь оказался, почему я не такой, как эти гражданские на Корусанте? Что случится со мной и моими братьями, когда мы победим?

Они не были дураками. Они были очень умны: их такими вырастили. А уж если выращиваешь людей умных, находчивых, стойких и агрессивных, то рано или поздно они поймут, что мир несправедлив, и начнут ему сопротивляться.

— Я тоже задаюсь этим вопросом, — сказала Этейн.

— От этого я себя чувствую предателем.

— Задаваться вопросами — не предательство.

— Но это опасно, — сказал Дарман.

— Для статус-кво?

— Порой нельзя спорить со всем подряд. Например, с приказами. Ты не знаешь общей картины битвы, и приказ, который ты проигнорируешь, вполне мог бы спасти тебе жизнь.

— Я рада, что ты сомневаешься. И что я сомневаюсь.

Дарман прислонился к стене. На его лице читалась тревога.

— Не хочешь перекусить? Мы рискнем попробовать приготовленного Киббу нерфа под соусом глока. Запал предполагает, что это на самом деле бронекрыса.

— Не уверена, что готова выйти на люди.

— Ты переоцениваешь популярность стряпни Киббу. — Он пожал плечами. — Но я могу попросить повара оглушить эту штуку моей «дисишкой», а потом прислать сюда.

И перед ней снова был настоящий Дарман: всегда на позитиве. Это она должна была его вдохновлять, но на Киилуре именно он заставлял ее вставать и сражаться раз за разом. Он навсегда изменил ее. Любопытно, знал ли он, насколько он продолжал менять ее жизнь сейчас?

— Хорошо, — сказала Этейн, — но только если ты пойдешь со мной.

— Ну да, есть бронекрысу в одиночку — напрашиваться на неприятности. — Дарман вдруг ухмыльнулся, отчего у нее на душе стало легче. — После такого явно понадобится медицинская помощь.

С другой стороны прохода послышался голос Девятого:

— Дар, ты идешь или как? Сейчас смена Седьмого и Пятого.

— Нет, я закажу еду сюда. Пускай идут, а мы подежурим. — Дарман склонил голову набок, словно бы ожидая отказа. — Хорошо?

На этот раз ему ответил Скирата:

— Два стейка?

— Если можно.

— Может, чего побезопасней? Яйца, например?

— Стейк. Мы ничего не боимся.

Внезапно Этейн захотелось рассмеяться. Пятый, может, и был шутником, но Дар именно поднимал дух. Он не пытался спрятать боль.

Также он казался ей потрясающе привлекательным, хотя и не отличался от своих братьев. Она обожала их как друзей, но Дарман был всего один, и каким-то образом он от них отличался. Девушка знала, что никого более не ценит так, как его.

— Ну-с, чем займемся? — спросил он.

— Уж точно не тренировкой на световых мечах.

— Ты меня в тот раз неплохо приложила той веткой.

— Ты сам напросился.

— Так вы исполняете приказы клонов, генерал?

— Ты помог мне выжить.

— Да ладно, ты бы и без меня справилась.

— Вообще-то, нет, — ответила Этейн. — Совсем бы не справилась.

Она посмотрела ему в глаза, надеясь, что Дарман-мужчина все же обратит на нее внимание, но он просто смотрел в ответ, словно озадаченный мальчишка.

— Знаешь, я никогда не был так близко с женщиной.

— Ну, я так и думала.

— Я даже не был уверен в том, что джедаи… реальны, из плоти и крови.

— Порой я тоже задаюсь этим вопросом.

— Я не боялся умереть. — Он на мгновение коснулся руками головы и запустил пятерню в волосы, как частенько делал Скирата. — Я боялся, потому что не знал, что чувствовал, и…

Тут дроид-официант попросил его впустить.

— Фирфек! — Плечи Дармана несколько опустились. Он встал и забрал у дроида поднос, выглядя смущенно и раздраженно. Он снял крышки и проверил еду, словно это была нестабильная взрывчатка. И Этейн поняла, что момент упущен.

— Оно хоть мертвое? — спросила Этейн.

— Если нет, то встанет явно не скоро.

Она прожевала кусочек на пробу.

— Могло быть и хуже.

— Пищевые кубики…

— О да, навевает воспоминания.

— Теперь ты понимаешь, почему мы едим все.

— Я и хлеб помню. Дрянь.

С некоторой тревогой на лице он потыкал вилкой содержимое контейнера.

— Ты ведь коснулась меня Силой, верно? Я не нафантазировал себе это?

— Да.

— Но зачем?

— А разве не очевидно?

— Откуда мне знать? Я не уверен, что многое о тебе знаю.

— А я думаю, наоборот, Дар.

Дармана резко заинтересовали остатки стейка, который все же мог быть из нерфа.

— Не думаю, что хоть кто-то верил, что женщины будут нам интересны, учитывая нашу продолжительность жизни. И они не имеют отношения к войне.