Тройной переплет

  - А вы, когда ключи получите, переговорите с бывшим мужем, неужели нельзя в этой стенке и вратах кое-что поменять!? - с загоревшимся взглядом инициативно предложила хаотическая колдунья.

  Гал только горько усмехнулся, не видя мирных решений извечной проблемы противостояния рас и культов, впрочем, спасибо и на том, что уже не пытался решать ее огнем и мечом. Зато все остальные, особенно Макс, уставились на Эльку в ожидании очередной оригинальной идеи.

  - Что именно? - почти удивилась нелепому предложению Архадарга.

  - А чтоб через эту стенку могли свободно проходить те, кто думает иначе. Не везде, конечно, но хотя бы в паре-тройке мест избирательную проницаемость устроить! А потом вдруг процесс пойдет? Вон тот зелененький гоблин, которого Гал допрашивал, меня даже замуж звал, значит, не настолько уж людей и ненавидит. Не один же он такой! - внесла рацпредложение девушка и, видя откровенное недоверие на высокомерном лице богини, продолжила: - Ладно, извините, если глупость ляпнула, вам, богам, должно быть виднее, как лучше для своих устроить, а я пошла за Фельгардом!

  - Идите, мадемуазель, - вздохнул Лукас и предложил, надеясь оберечь шебутную девицу от возможных неприятностей: - Давайте составлю вам компанию!?

  - Ты бы еще Гала со мной послал, чтоб уж точно весь замок Ильдавура переполошить по пожарной тревоге! То-то Господин Темной Крови его обществу порадуется! - скроила мордашку хаотическая колдунья. - Не надо, я сама, вспомни, вот и Мирей мне одной путь пророчила. Значит, все будет хорошо!

  Сделав ручкой друзьям напоследок, Элька, не вставая со стула, нажала на перстень, пожелав оказаться поближе к форвлаку. И оказалась действительно очень близко... у него на коленях.

  Сероволосый одноглазый оборотень в накинутой поверх камзола свободной рубахе сидел за мольбертом у раскрытого настежь окна и быстрыми мазками писал акварелью далекие горы на фоне пламенеющего закатом неба.

  - Ух ты, какая красота! - сходу восхитилась девушка, ничуть не смущенная превратным толкованием своего желания при телепортации. А чего смущаться? Колени теплые и широкие, сидеть удобно, мужчина красивый и пахнет приятно!

  - Нравится? - польщено и почему-то смущенно, утрачивая настороженный вид, переспросил Фельгард, споласкивая кисточку.

  - Очень-очень! - энергично закивала Элька, все-таки соскальзывая с мужских колен, пока ее оригинальный способ перемещения не истолковали вполне однозначным образом с закономерным в таких случаях предложением продолжения. - Обожаю акварельные наброски! Ты давай, пиши, а я в сторонке обожду! Я не светило, могу и притормозить!

  Оборотень только кивнул и вновь погрузился в работу. Кисть порхала, мазок за мазком перенося красоту закатных гор на лист бумаги. И, даже несмотря на повязку, закрывающую один глаз, не было в это время в облике мужчины ничего зловещего и хищного. Перед Элькой, скромно притулившейся в сторонке на кресле вместе с Мышей на запястье, предстал художник. Понимая, что отнюдь не каждому по вкусу пристальное наблюдение за творческим процессом, девушка старательно отводила взгляд, изучая комнату. Отдернутая легкая штора цвета светлый беж, портьера оттенка горького шоколада сдвинута к краю, темный паркет пола и светлый камень стен. Дорогая, но без причуд обстановка. Глубокое мягкое кресло с высокой спинкой в пару к тому, в котором устроилась незваная гостья, массивное инкрустированное золотой проволокой и накладками бюро, где, вероятно, хранились письменные принадлежности и краски, большой рабочий стол с почти свободной столешницей то ли педанта, то ли создания, не привыкшего держать бумаги на виду. Кажется, это был кабинет хозяина, где он тайком предавался постыдной страсти рисования.

  Пару раз обернувшись к девушке, форвлак убедился в том, что она действительно не мешается под ногами, не болтает о ерунде, не дает дурацких советов, не пялится, как придурочная, в спину, подобно многим идиоткам, и вернулся к наброску. Он более не обращал внимания на живой элемент обстановки до тех пор, пока не отложил тщательно сполоснутые и обсушенные тряпицей кисти.

  - У тебя талант, - констатировала Элька, подходя к мольберту.

  - Если б не родился воином, наверное, мог бы стать художником, - кривовато усмехнулся оборотень - ужас эльфийских миров, возможно, собирался пошутить, а вышло подозрительно похоже на откровенное признание. Такие часто вырываются против воли, если неожиданно коснуться важной темы, тайну о которой пришлось разделить.

  - Почему мог бы? Одно другому не помеха. 'Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей', а значит, быть можно воином из первых и рисовать картины в свободное от членовредительства время, - перефразировала как никогда актуальное солнце русской поэзии, Элька.

  - Ты, хаотическая колдунья, пришла сквозь все защиты замка моего лорда только затем, чтобы похвалить пейзажи? - недоверчиво фыркнул Фельгард, убирая все следы творчества, кроме подсыхающего рисунка.