Троица: Будь больше самого себя. Книга для интеллектуального меньшинства

Кто-то обладает удивительным воображени­ем и постоянно витает в каких-то фантазиях, а кто-то любит, чтобы всё было ясно, конкрет­но и «сколько вешать в граммах».

Кто-то испытывает огромную потребность в общении и социальной деятельности, а ко­му-то всё это скучно и неинтересно - мол, зачем зря время на ерунду тратить?

Кто-то страдает избыточным, до навязчивос­ти, педантизмом и перфекционизмом, а ко­му-то на это совершенно наплевать: тяп-ляп — и прекрасно!

То, что все люди разные, нам кажется абсо­лютно естественным. Но если мы говорим о «норме», то она должна быть одна на всех, и мы все должны быть одинаковы, за исклю­чением, может быть, «ненормальных». Это­го, мягко говоря, не наблюдается.

Мы привыкли к разнообразию человечес­кого поведения и совершенно не замечаем, что никакого «эталона» на самом деле не су­ществует, а любая «норма» - лишь фикция.

Если нас спросить - каким нормальный че­ловек должен быть? Опиши, мол, главные ка­чества. Мы тут же, не задумываясь, ответим. Но если нас спросить, знаем ли мы таких - «нормальных»? Мы, с тем же успехом, расте­ряемся.

Нас совершенно не удивляет, что среди наших знакомых есть «домоседы», «затворники» и «социофобы», а есть и те, кого все считают «душой компании» - «короли вечеринок», что вечно «зажигают» и «жгут».

Но почему же это не кажется нам странным - мы же к одному виду принадлежим, в одной культуре воспитаны!

Мы не замечаем невероятного разнообра­зия человеческого поведения, потому что никакой универсальности в нём нет.

Человеческие особи представляют собой бескрайний континуум переходных форм: от эксцентриков и эксгибиционистов до ин­тровертов и меланхоликов, от агрессивных придурков и пассивно-агрессивных типов до «божьих одуванчиков» и «радости полные штаны».

Разнообразие - вот что кажется нам совер­шенно естественным!

Мы привыкли к тому, что есть «работяги» и «трудоголики», а есть «лентяи», «лоботрясы» и «халявщики». Есть среди нас те, кто «любит порассуждать», а есть и те, кто «сначала сде­лает, потом подумает».

У нас есть знакомые, которых иначе как «че- ловек-катастрофа» не назовёшь: всегда с ни­ми что-то случается, постоянно они попада­ют в какие-то передряги, опаздывают, подво­дят... И ведь всё это на голубом глазу - как буд­то ничего и не случилось, в порядке вещей!

Впрочем, кого-то из своих друзей мы напро­тив считаем «сверхчеловеком» - «спасителем», «спасателем», «опорой и надёжей». За ним, «как за каменной стеной» - «друг в беде не бросит, лишнего не спросит» и далее по тексту.

В общем, есть среди нас и те, что безотказны, ответственны, всегда готовы понять, поддер­жать, выручить и т.д. Причём, делают это не потому что «надо», а потому что «по-другому не могут». Побольше бы таких, правда? Но вот нет - все разные...

СЕКСУАЛЬНЫЙ СТАКАН

Даже по части отношения к сексу, и то - полный разброд и шатания.

Кому-то «эта тема не интересна», а кому-то «только этого и надо», «только о нём и думают» - «баб­ники», «нимфоманки», «развратники», «вечно озабоченные», «сексуальные маньяки» (образно, так сказать, выражаясь). Революционерша Алек­сандра Коллонтай гордо заявляла с рабоче-кре­стьянской трибуны, что заняться сексом - это «всё равно, что выпить стакан воды» (на этот счёт даже возникла целая сексологическая теория). Мол, вся эта сексуальная мораль - это пережитки царизма и буржуазной эксплуатации.

На что вождь мировой революции Владимир Ильич Ленин укоризненно отвечал «товарищу по партии Коллонтай»: «Конечно, жажда требует удовлет­ворения. Но разве нормальный человек при нор­мальных условиях ляжет на улице в грязь и будет пить из лужи? Или даже из стакана, края которого захватаны десятком губ?».

В общем, не любил Ильич «сексуальной свободы». Как в старом анекдоте: «Крупской сказал, что по­шёл к Арманд. Арманд сказал, что к Крупской. А сам - на чердак: работать, работать и работать!».

Кто-то скажет, что это в «вожде мирового проле­тариата» пережитки царизма говорили. Вполне возможно. Но сексуальный темперамент - это сексуальный темперамент, и он у каждого свой.

Безусловно, социально-культурные факторы име­ют здесь огромное значение, но и биологию этого темперамента не изжить, даже если она окажет­ся под самым страшным спудом «буржуазной эксплуатации».

Неужели вы думаете, что только «научные иссле­дования сновидений» заставили Зигмунда Фрейда выстроить всю свою психоаналитическую концеп­цию человеческой психики на одном-единственном понятии «либидо»?

Исследователи жизни и творчества этого великого фантаста нашего бессознательного подсчитали, что сексуальной жизнью (по крайней мере, с кем- то) сам Фрейд жил всего лишь десять лет.

То есть, «спуд» на него явно действовал, но соот­ветствующий «темперамент» очевидно прорывался другим образом: недостаток практических занятий сексом с лихвой компенсировались в его жизни всемирной проповедью «Либидо».