Троллейбус без номеров

По телевизору шло обращение Президента страны снов. Саша впервые в жизни видела этого человека, и ее сразу поразил ярко-рыжий цвет его волос. Словно облитый оранжевой краской и поцелованный солнцем, Президент смотрел на мир зелеными глазами, одетый в классический костюм. Огненные кудри торчали во все стороны, и, казалось, он вот-вот засмеется, и вместе с ним засмеется, теплое летнее солнце, которое растопит всю эту глыбу льда и тогда наступит вечное счастье.

Но Президент не смеялся. Более того, под глазами у него залегали темные круги, на лбу собрались морщины, а под носом пролегла тень. Президент производил впечатление очень несчастного человека, которому уже нельзя было помочь. Не было в нем бесшабашной веселости туристов, не было залихватской, нагло-показной меланхолии Владлена: его отчего-то очень сильно хотелось пожалеть и напоить чаем.

– Граждане Государства! – начал Президент. – Год выдался трудным. Очень много было нападений на наши границы, произвол туристов тоже не добавляет спокойствия, но мы справляемся. Государству нашему всего тысяча лет, и за это время было обезврежено множество опасных тварей. Мы укрепляем границы, поднимаем внутреннюю экономику и обеспечиваем прирост населения. Да, не найдены пока те, кого я ищу – но так продолжается уже много-много лет, так что это, наверное, уже традиция. Так выпьем же за то, чтобы нарушить эти самые традиции! Выпьем за то, чтобы Государство разрасталось и разрасталось! Выпьем за то, чтобы ни один ребенок не пострадал больше от Темных тварей. С Новым годом, туристы и граждане. С новым годом, сновидцы!

Зазвучал гимн Государства. Саша попыталась его разобрать, но не смогла – множество музыкальных тем наслаивалось друг на друга, как будто сотни разных песен запустили в один момент, но это не было какофонией. От звуков музыки хотелось плакать, и внезапно Саша обнаружила, что стоит, поднимая кружку с чаем. Встали и Владлены, большой и маленький, последовав ее примеру.

Наступил новый год, и они чокнулись чашками, выпив до дна. То ли чай действительно был волшебным, то ли это было самовнушение, однако Саше стало очень тепло на душе. Она с любовью, как на брата, смотрела на Владлена, который наливал младшей версии себя еще чаю, и в этот момент ей казалось, что она знает его давным-давно.

– Мне кажется, что я знала тебя когда-то, – сказала Саша и несмело улыбнулась.

– Наверное. Вдруг ты видела меня в детстве, а потом забыла? – ответил ей Владлен.

И от его ответа слезы подступили к горлу. Саша знала, что этого просто не может быть, ведь в детстве она сидела дома в пыли и духоте и читала книги, но на какой-то миг она поверила в то, что это может быть правдой. Может быть, в другом мире, они с Владленом виделись когда-то, мельком, перебросившись парой слов и навечно запав друг другу в душу, но это для нее-маленькой было настолько мимолетное, что она этого уже не помнит. Все может быть.

– Почему ты не стал гражданином Государства? – спросила она.

Вместо ответа Влад показал на маленького Владлена, который увлеченно ковырялся вилкой в салате. Он был так поглощен этим занятием, что Саша хихикнула.

– А ты как думаешь? Разве я бы смог сотворить такие штуки, будучи гражданином? Разве мог бы раздваиваться? Мог бы делать то, что хочу? Мне не понравилось именно то, что меня ограничивают. Всю жизнь меня ограничивали в чем-то – и я иду во сны именно для того, чтобы делать все, что считаю нужным. Смотри-ка.

Владлен щелкнул пальцами, и вдруг они с Сашей оказались в воздухе. Под ними были сугробы и серые бетонные коробки домов. Саша завизжала, падая вниз – и Владлен схватил ее за руку. Ладонь у него была огромная – такая, что в ней поместились бы две, а то и три Сашиных – и очень, очень теплая.

– Не бойся. Главное – поверить что не упадешь. И не умрешь. Никогда. Мы будем жить вечно, Саша, можешь ли ты поверить в это? Будем жить вечно, я нарисую сотни картин, ты напишешь сотни стихов, и так будет всегда. Давай, шагай.

Саша сделала шаг. И еще шаг. Говорят, если тебе снится, что ты летаешь, значит, ты будешь расти. Саше полезно было бы вырасти сантиметров на двадцать, чтобы в школе ее за глаза не называли больше колобком. Саша сделала шаг – и звонко расхохоталась от охватившей ее легкости.

Это так же просто, в детстве. Сашке тогда часто снилось, как она разбегается, отталкивается руками, быстро-быстро машет ими – и взлетает ввысь. Выше деревьев, выше облаков, выше улицы Миклухо-Маклая и летит над серыми домами, а мама машет ей и зовет ее к обеду.

Они полетели над городом – над настоящим празднично украшенным городом городом с веселыми людьми, уворачиваясь от салютов, и Саша плакала от счастья и звонко кричала во все горло, зная, что никто ее не остановит. Лети, лети же выше небес, и не бойся ничего. Ты – ветер. Ты свободна, как никто другой, просто разбегись и взлети, это так просто.