Тролли, единороги и болоньезе

Насколько знала Тиа, доктор Шарль Торе, судмедэксперт, был кроме нее единственным парижским фликом, прикрепленным к отделу по контролю за популяцией мета-людей. Высокий, худой, с огромными бутылочными донцами, постоянно сползающими с его тонкого носа, с безупречным пробором, делящим на два полушария выпуклый череп, Шарль в начале их сотрудничества показался Тиа совершенной посредственностью. Однако мало-помалу она оценила рассудительность, результативность и доброту, умело скрытые под ледяной оболочкой этого худощавого доктора. Квартира Шарля даже послужила Тиа убежищем на несколько месяцев, пока за ее собственным жилищем следил клан Мелюзин — который ей наконец удалось уничтожить.

— Предварительный осмотр характера ран позволяет предположить, что они были нанесены колющим оружием с круглым сечением, например, большим гвоздем или железнодорожной заклепкой, — объявил эксперт.

— Большой гвоздь? — уточнила Тиа, в свою очередь приглядываясь к телу феи. — Это не похоже на почерк Метов... Ты уверен, что это не ритуальный кинжал или заклятый меч? Есть один клан некромантов, куда я мечтаю отправиться, чтобы их поразгро... порасспросить, — поправилась она, встретившись с осуждающим взглядом капитана Трежана.

— Отрицательно, — лаконично ответил эксперт. — Входящие раны не могли быть нанесены лезвиями.

— Ты не даешь мне повеселиться, Шарль, — проворчала Тиа.

— Это вас наводит на какие-нибудь мысли, Морчезе? — спросил капитан, вытирая лоб носовым платком и изо всех сил стараясь не смотреть на золотые крылья жертвы.

— На первый взгляд я бы, пожалуй, расценила это как сведение счетов, — ответила Тиа. — Возможно, вампиры. Они не выносят фей.

— Расовое преступление, значит?

Лейтенант Морчезе удивленно моргнула. Способность капитана Трежана классифицировать даже самые сверхъестественные события в рамках определений, содержащихся в наставлении для образцового флика, всегда ее поражала.

— Можно сказать, что да, — согласилась она после некоторого раздумья.

— Ты сказала “на первый взгляд”, — заметил Шарль, вставая. — Думаешь, есть другие возможные толкования?

Тиа прищурилась и огляделась.

— Сколько времени прошло с момента смерти? — спросила она, приглядываясь к мусорному контейнеру у входа в переулок, вывалившему на землю часть своего содержимого.

— По крайней мере, несколько часов. Пигменты в крыльях почти исчезли, и труп полностью окоченел.

— Так что убийце хватило бы времени, чтобы избавиться от тела, прежде чем его могли обнаружить. Значит, он хотел, чтобы его нашли, — пробормотала Тиа, наклонившись, чтобы исследовать содержимое мусорного бака.

— Это, похоже, подтверждает вашу версию расового преступления, — отметил капитан. — Жертва, умершая насильственной смертью, посылает четкий сигнал всем членам своего сообщества — гораздо более сильный, чем исчезновение...

— Именно, — согласилась Тиа. — Но в этом случае должна быть отчетливо различимая метка, своего рода подпись, чтобы Меты знали, откуда пришел удар. Символ Семьи, Клана или Дома, нарисованный пентакль, следы клыков или... А, вот оно! — торжествующе сказала она, выныривая из мусорного бака с...

— Это еще что? — с отвращением фыркнул капитан.

— Орудие убийства, я так полагаю, судя по оставшимся на нем следам крови, — пригляделся Шарль, поправляя очки на носу. — Форма соответствует внешнему виду ран... Похоже на... Это то, о чем я думаю?

Тиа кивнула.

— Да. Это рог единорога.

*

Тиа заглушила двигатель, включила в машине верхний свет и наклонилась, чтобы дотянуться до бардачка. Она повернула пластиковую защелку, порылась среди бумаг и пустых сигаретных пачек, пока не нашла свое второе табельное оружие, укутанное во флуоресцентно-желтый светоотражающий жилет. Она подняла тяжелый серый пистолет, оснащенный необычными кнопками и регуляторами, и сунула его в кобуру вместо заряженного серебром “Глока”, который отправился в неразбериху бардачка.

Поднявшись с неудобного сиденья дряхлого ведра с болтами, служившего ей вместо скакуна, она тщательно проверила, нет ли снаружи ничего, что выдавало бы полицейский автомобиль. На парковке ночного клуба машины фликов, как правило, были излюбленной целью пьяных придурков, ищущих мишень повеселее для облегчения своих мочевых пузырей, переполненных от выпивки. Еще вернее это относилось к парковке заведения, которым управляла старейшая семья троллей в Париже.