Тролли тоже плачут (СИ)

— Что вы делаете в этом доме, сударь? — тоном, способным заморозить и пингвинов, поинтересовались с верхней площадки. — Неужели вам недостаёт деликатности понять: никто вас видеть здесь не рад.

Постановку мизансцены Росс оценил. Наверху лестницы сын, точно посередине мать, и внизу… Ну, в общем кто-то ещё и внизу. Но, ради справедливости стоит отметить, что выглядел Константин действительно безупречно. Столь же идеальная, как и у родительницы, осанка. Костюм без единого изъяна — Росс в своём изрядно помявшемся за день сюртуке немедленно почувствовал себя уличным попрошайкой. Белокурые, даже какие-то седоватые волосы уложены волосок к волоску. Тёмные глаза смотрят надменно и холодно. Кстати, рука тоже изящно покоится на перилах.

— Благодарю, что напомнили мне о приличиях, — небрежно поклонился Алекс. — Действительно, с деликатностью, да и вообще с душевной тонкостью у меня всегда наблюдались определённые проблемы. В своё оправдание могу сказать, что всего лишь хотел поздравить вас с совершеннолетием. И передать бумаги, дающие вам право самостоятельно распоряжаться этим домом, нашим поместьем и суммами, которые выделяет из фамильного состояния ваш дед. Но поскольку я тут персона нон-грата, то прошу меня извинить. А за сим, пожалуй, я и откланяюсь.

Росс жестом дал понять замершему сусликом лакею, подать шляпу.

— Подождите, Александр! — отмерла супруга. — Такие вопросы в холле обсуждать неприлично.

— Полностью с вами согласен, — детектив, в знак прощания, приподнял цилиндр. — Поэтому мы их вообще обсуждать не будем. Желаю счастливо оставаться.

Всё-таки, чистой и не замутнённой личными принципами натуры альва в нём имелось предостаточно. По крайней мере, на мстительность, пусть и довольно мелкую, её хватало.

* * *

В ангаре, который когда-то был складом для хлопка при давно заброшенной прядильной фабричке, до сих пор пахло ватой и пылью. Но это если принюхаться или лечь ничком на пол, почти сунув нос в щель между рассохшимися досками. Гораздо сильнее тут воняло кровью, потом и азартом. Последним, пожалуй, больше, чем всем остальным вместе взятым.

Толпа, окружившая выгороженный прямоугольник, бесновалась. Зрители здорово походили на единый организм — эдакую громадную гориллу, неистовствующую в приступе бешенства. Тупую, машущую руками, брызгающую слюной, таращившую белёсые глаза перевозбуждённую обезьяну.

И с каждым ударом Большого Ныга, вбивающего в пол незадачливого новичка, решившего, что умение боксировать гораздо важнее тупой силы, рёв толпы становился всё оглушительнее. Настолько, что ни малейших сомнений в наличии у хозяина боёв волосатой лапы в полиции не оставалось. Пожалуй, при желании, вопли и в центральном управление могли бы услышать. Но, ключевые слова тут «при желании». Его-то бравым защитникам правопорядка и не доставало.

Нет, кулачные бои, как и тотализаторы в Элизии никто не запрещал. Наоборот, такие мероприятия даже поощрялись, так как налог на доход с них доходил до сорока процентов. Но имелось одно существенное ограничение: ни калечить, ни тем более убивать противников нельзя ни при каких обстоятельствах. Государство ревностно охраняло свою монополию на право жизнь отбирать. А что это за бои, где нет фонтанов крови, хруста костей и выбитых зубов? Так, развлечение для детишек. Поэтому вот такие склады и пользовались неизменной популярностью.

— Готов? — поинтересовался распорядитель боёв, папаша Рух, выпустив прямо в лицо Яте клубы вонючего сигарного дыма.

Курой, тщательно бинтовавший кулаки, медленно поднял голову, глядя на — кто бы сомневался! — дварфа исподлобья. Распорядитель тут же понял свою ошибку и замахал руками, словно ветряная мельница.

— Прошу пардону, — извинился папаша. — Я чего спросить-то хотел. Может, ты сегодня, всё-таки ляжешь, а? Ну, не интересно же совсем! На бой ставки идут двадцать к одному. Зрители скучают.

— Я не шлюха, — буркнул Яте.

— Да кто спорит! Но такие же бабки зазря пропадают! Ну, Тег, сам подумай…

На подпольных аренах его так звали — Жалящий Тег. Прозвище Курой не сам себе выбирал — папаша, кажется, и придумал. За манеру боя. В Элизии больше уважали бокс или просто борьбу «в облапку». Искусство же Островов тут никто и не видел. Яте бы его тоже не видел. Много ли ему, мальчишке, отец успел передать? Спасибо Рону с Алексом, поднатаскали.

— Ну, нет так нет, — не стал спорить Рух.

Ещё бы он спорил. Конечно, на боях Тега большого куша дварф сорвать не мог. Но народ просто валом валил именно на этого бойца, а на арену он выходил нечасто. Так что, пусть его вместе с придурями. Не хочет деньги зарабатывать — на других наваримся.

— Я против тебя сегодня Варвара выставил. Возражений нет?