Тролли тоже плачут (СИ)

Даже самую захудалую мастерскую кожевенника можно без труда найти по запаху. Если, конечно, она стоит в гордом одиночестве. Но поскольку Элизий выгородил для этого «ароматного» производства сразу несколько кварталов, то воняли тут, кажется, даже камни. Каро мерещилось, что и вялый осенний дождь пахнет гнилым мясом, кислой кожей, прогорклым жиром и той самой мочевиной. Вопроса, как тут жили исконные обитатели, не возникало. Как говорится: «Не своё — не пахнет». Но вот почему вокруг квартала не было демаркационной линии, для теурга так и осталось загадкой. За что же соседям-то такое счастье?

Мастерская господина Горха находилась сразу за его домом. Или, скорее, на заднем дворе добротного, сложенного из неотёсанных каменных блоков здания. Надёжного, как замок, но скучного, словно манная каша. Всю усадьбу окружал высокий забор, склоченный из плотно подогнанных друг к другу досок.

Рядом с воротами, которые тоже навевали ассоциации с крепостью, имелась небольшая калитка. Но и её преодолеть оказалось непросто. У дорожки, ведущей от входа, за сетчатым ограждением бесновались четыре здоровых пса. Учуяв Рона, и без того далеко не мирные собачки, взбесились окончательно. Правда, оборотень в долгу не остался: оскалился и зашипел как пробитый шланг.

— Ну и зачем ты их бесишь? — поинтересовалась госпожа Курой.

— Они меня не любят, — обиженно отозвался Мастерс.

Кажется, даже губу надул.

— Может, если бы ты на них поменьше шипел, они тебя больше любили?

— Детка, почаще говори эту фразу у зеркала. И твоя личная жизнь быстро наладится! — посоветовал девушке эксперт по личной жизни.

— Ещё раз назовёшь меня деткой, и разладится твоя! — пообещала Каро.

У дома детективов встретила дочь господина Горха. Сам мастер, представив прибывших, моментально слинял, промычав что-то про неотложные дела. Видимо, сложившаяся ситуация настолько его угнетала, что дварф предпочёл побыстрее скинуть неприятности на плечи доченьки.

Теург на это ничего не сказала, но мысленную галочку поставила: типично мужское поведение — спрятать голову под одеяло и сделать вид, будто ничего не происходит. А пока убеждаешь в этом сам себя, женщина всё быстренько разрулит.

А юная метресса Горх Курой не понравилась сразу. Нет, это была вполне миловидная дварфочка. Невысокая, примерно одного с Каро роста. Стройная, но с такими стратегическими выпуклостями, о каких девушка и мечтать не смела. Две пшеничные косы, каждая толщиной с руку теурга, перекинуты на выдающуюся вперёд, как киль у корабля, грудь. На круглом личике сияли огромные, густо-синие глаза. Пухлые губки живо напоминали дорогую фарфоровую куклу.

Но Каро не понравилась её неестественная бледность, которая бы больше леди, чем молодой дварфийке, подошла. И чёрные круги под глазами, словно она страдает бессонницей, настораживали. Да и вела себя метресса Горх странно. Отвечала, улыбалась, двигалась словно притормаживая и будто не поспевая за реальностью.

Правда, это не мешало ей вовсю кокетничать с Роном, который распустил перед ней хвост. Пока детективы шли по мощёной дорожке от дома к мастерской, парочка настолько сблизилась, что хозяйская дочка позволила оборотню приобнять себя за талию. И убрать лапу, которая стремительно съезжала всё ниже, заставили только взгляды мастеров, встречающих гостей у построек. Трое взрослых дварфов и двое юношей, работающих, видимо, подмастерьями, молча пообещали Мастерсу долгую и счастливую жизнь.

Рон обещания понял и решил вести себя прилично. То есть, ограничился многозначительным перемигиванием. Дварфочка млела и, как подозревала Каро, уже придумывала имена их общим с оборотнем внукам.

Ну а пока отдельные личности обеспечивали себе приключения, тегам досталась сомнительная честь поработать. Гидом в осмотре мастерской вызвался один из подмастерьев. Остальные предпочли сторожить нововлюблённую парочку. Курой такие предосторожности показались лишними. Ну не ждали же они, что блондин немедленно лишит дварфийку девичьей чести?

С другой стороны, много ли она про оборотня знала?

Вся мастерская состояла из четырёх больших навесов: столбы, на них стропила, а на стропилах крыша из дранки — и никаких тебе стен. Под навесами стояли огромные чугунные чаны с мало аппетитным содержимым. Подойдя, Каро всё же не выдержала и ткнулась носом в платок, потому что дышать стало совершенно невозможно. Вонь буквально въедалась в кожу.

Подмастерье подвёл детективов к посудине, в которой, как показалось теургу, плавали в гное куски разлагающегося тела. Но девушка ошиблась. Оказалось, что никакая это не расчленёнка, а всего лишь те самые испорченные кожи. Яте, ничуть не смущаясь, поставил на землю свой раздутый саквояж, натянул перчатки, доходившие ему до локтя, и стал поочерёдно набирать жижу в стеклянные колбы.

Каро, едва сумев подавить вполне естественный рефлекс, оставила его химичить и прошла чуть дальше.