Троллиада и Идиссея

Тем временем Елена взошла себе на башню, дабы посмотреть, кто победит по очкам, а кто по этим очкам получит. Попутно предалась воспоминаниям в духе «А вот у нас на родине деревья зеленее» и «А вон внизу мой бывший, хороший вроде как человек». Попутно ввела местных старцев в повышенное слюноотделение и философию в духе: «Ах, какая женщина, какая женщина, мне б таку… э-э, то есть, эллинов и троянцев можно понять, красота спасёт мир, но нас-то вообще за что?!» Попутно провела для Приама с башни экскурсию по эллинским героям: «Вон тот здоровый – это Аякс, а вон тот, от которого все стараются подальше держаться – это Одиссей… стоп, а кто это там сандаликом и ногой землю роет? А-а, это Менелай, не признала сразу же». Приам посмотрел, проникся, быстро пошел, принес клятву, похлопал по плечу сына и сказал, что, мол, ты повежливее там с Танатом, а то мало ли. После чего столь же быстро вернулся в Трою, а то как-то здоровья не хватает на жестокие зрелища, да и радикулит, и вообще, нужно поправить леопардовую шкуру.

А ситуация «в правом углу ринга в метафорических рогах Менелай – в левом углу ринга в леопардовой шкуре - Парис» дошла таки до своего пика. Эпическое противостояние уложилось в четыре удара и тонны пафоса для аэдов. Сначала Парис метнул копье в щит Менелаю, потом Менелай воскликнул о своей страшной мсте и тоже метнул копье, почти приготовив из Париса шашлык. Парис упал, и Менелай богатырски вдарил противнику мечом по шлему. Меч не вынес надругательств, шлем держался молодцом, но общие ощущения у Париса были такими, будто его сунули в колокол. Или заперли в темнице с Одиссеем. После чего Менелай воскликнул с демоническим хохотом: «Вчера парисов душили-душили…», схватил Париса за шлем и потащил в стан эллинов, намереваясь продолжить беседу в приватной обстановке.

Но тут на сцену привычным роялем из кустов скакнула Афродита и явила свою огромную божественную мощь. В том смысле, что разорвала ремень шлема, схватила Париса на руки и умчалась в закат (в смысле, в Трою). Менелай остался при шлеме противника, с которым он какое-то время бегал по рядам троянцев, как принц в поисках потерянной Золушки (правда, от принца не шарахались в разные стороны с категорическим: «Это не мой фасончик!»).

Агамемнон же, быстро сообразив, что противник в очередной раз убыл куда-то поправлять леопардовую шкуру, разразился воплями в духе: «Наши победили!» и «У нас теперь его шлем, отдавайте Елену, или шлему придётся плохо!»

Но Елену им почему-то не отдали.

Записки из подземки. Танат.

Мотался в Трою – опять. Три часа торчали с Керами в ожидании побоища (а у меня, кстати, еще куча вызовов!). Потом Менелай сломал меч о шлем Париса (скорее всего, проверял на прочность, не мог же он это в бою так…). Забрал шлем (ну вот, проверил) и начал бегать по рядам эллинов. Никого не убил. А мы стоим, ждем.

Смертная скотина.

Владыка предложил поставить там палатку. С учетом менталитета эллинов – можно даже летний дворец.

18. Диомед крушить!

Примерно же в это время на Олимпе Зевс решил исполнить сольную арию «Трололо», посвященную Гере. И начал настаивать, что он сейчас ка-ак прекратит всякую рознь, ка-ак учинит перемирие, а потом эллины ка-ак получат Елену обратно…

Гера прониклась (а ну как правда мир, а как же несправедливо задаренное Афродите яблоко?). И замотивировала Афину. Видимо, замотивировала немного чересчур, потому что богиня мудрости (с невнятным воплем о забытых дома тормозах и силе божественных пенделей) в виде звезды упала среди троянского войска. Но вместо воинственности породила недоумение, ибо «звездочка упала – загадай желание, или что там это знамение обозначает?»

Афина решила действовать более толсто и начала психозомбирование троянского лучника Пандара. Выдержав несколько гипнотических «Убей Менелая, убей уже Менелая, убей Менелая, чего тебе стоит…» - Пандар взял да и пустил стрелу в Менелая. После чего Афина внезапно выдала четкую и мудрую цепочку умозаключений: «Ой, то есть, Менелай же грек – а я вроде как за греков и против Трои – нехорошо как-то выходит» и сама же отклонила стрелу.

В общем Менелай оказался раненым, а перемирие как-то само собой забылось. Настал час экшна, на Олимпе провозгласили «Йес!» – и взялись за попкорн, на поле боя смешались в кучу кони, люди, а некоторые боги взяли себе армии немножко порулить.

За греков выступала Афина, делала вид, что «так и было», а за троянцев – ожидаемо Арес и Аполлон с Афродитой на подтанцовке.