Трон фараона

— Мужи Египта! — пронесся на весь лабиринт зычный клик Оуниса. — Мужи Египта! Вы видите: лучезарный бог Ра закрывает свой лик, чтобы не видеть того подлого преступления, которое должно здесь совершиться. Внимайте же, мужи Египта! Знайте: я фараон Тети, которого вы считали погибшим. Да, я Тети! Взгляните в лицо мое!..

— Тети! Воскресший из мертвых! Живой Тети! Честь и хвала великому воителю! — раздалось в ответ из многих уст.

— Убийцы! Хотели убить Тети! — ревела возбужденная толпа.

А солнце меркло. Меркло с поразительной быстротой. И в здании лабиринта поднималась дикая и кровавая сумятица: толпа, хлынув потоком, смыла цепь стражи, окружила со всех сторон ложу, где сидел бледный неподвижный фараон Пепи.

— Спасайте фараона! — кричал кто-то.

— Которого? Кого спасать, Пепи или Тети? — отвечала толпа, окружавшая лабиринт.

Между тем лев, подкравшийся к Оунису, прыгнул на старика. Оунис отскочил в сторону. Быстро, как удар молнии, мелькнул меч в его могучих руках и толпа заревела:

— Сражен! Лев сражен!

Люди соскакивали на арену, где Оунис, держа в руках меч, стоял, попирая ногой обливающееся кровью тело сраженного им льва.

Затем события последовали с необычайной быстротой. Живой поток людей, убивая попадавшихся на его дороге стражников и наиболее ненавистных чиновников Пепи, ринулся, предводимый Тети-Оунисом, ко дворцу. Пепи бежал из лабиринта и укрылся от гнева народа в тронном зале.

Народ настойчиво требовал его головы, и Оунис — воскресший Тети — шел во главе толпы своих сторонников добывать трон и корону.

XVIII. Новый властелин

Между тем, отделившись от отряда, ведшего Оуниса на казнь, Нефер поспешила к дворцу фараона, в покои красавицы Нитокрис. Царевна даже не подозревала, какая жестокая участь постигла любимого ею человека и узнала об этом лишь тогда, когда Нефер рассказала ей все, узнанное от солдат. Словно разъяренная львица, бросилась Нитокрис в покои отца — требовать отмены казни, упрекать за предательство. Но Пепи не было: он как раз в это время отправился допрашивать и судить приведенного Оуниса-Тети.

Тогда смелая царевна решилась действовать на свой страх и риск: узнав, где именно, в какой могиле замурован Меренра, она взяла отряд рабов и помчалась на колеснице в Некрополь. Рядом с ней стояла бледная, как полотно, Нефер.

Не без труда удалось рабочим по приказанию дочери фараона свалить плиту с могильной ямы, в которой находился Меренра.

Он был еще жив. И когда по поданной лестнице юноша поднялся наверх, стоял там, озаренный потоками солнечных лучей, и глубоко вздыхал, наполняя чистым воздухом усталые, полуотравленные легкие, Нитокрис, забыв о своем сане, забыв, что тут стоят и смотрят десятки посторонних людей, обвив нежными руками шею Меренра, целовала бессчетное число раз лицо спасенного. И он целовал ее, и ласкал, и прижимал к груди.

А Нефер, по-прежнему бледная как полотно, стояла поодаль. И ей казалось, что каждый их поцелуй — это удар острого ножа в ее горячее любящее сердце…

Покинув Некрополь, они возвратились во дворец. Там происходило что-то неладное: стражи не было, слуги разбегались в панике, таща с собой украденную утварь; в некоторых дворах бушевала, грабя дворец, чернь.

Отведя Меренра на женскую половину, где он был в безопасности, Нитокрис решилась узнать точно, что случилось в ее отсутствие.

Сначала пошла на разведку Нефер, которой, по общему предположению, не могла грозить никакая опасность. Пошла — и пропала. Тогда, охваченные тревогой, Нитокрис и Меренра, держась за руки, вышли из гинекея, пошли за толпой, стремившейся в тронный зал. И здесь Нитокрис, вырвавшись из рук Меренра, кинулась вперед с криком:

— Отец! Отец! Не убивайте его! Это мой отец! Пощадите его!..

В самом деле, жизнь фараона Пепи висела на волоске: ворвавшийся во дворец Тети застал брата-врага всеми покинутым, одиноким. Но Пепи хотел умереть, как фараон, и гордо сидел на троне, неподвижно ожидая врага.

Тети схватил его железной рукой, опрокинул на землю и занес над ним меч. В этот-то момент ворвалась в тронный зал Нитокрис, моля о пощаде. Следом за ней загородил тело Пепи своей грудью и Меренра, позабывший злодеяния Пепи и думавший о том, что это — отец любимой девушки.

— Не убивай его, Оунис! — молил он жреца. — Не убивай! Вспомни, ведь и он фараон!

Оунис-Тети гордо и мрачно взглянул на Меренра.

— Здесь могу распоряжаться, судить, решать — только один я, — сказал он. — Знаешь ли ты, кто я? Я Тети! Я — твой отец! Старший в роду. И если я казню предателя…

— Ты мой отец? Ты великий Тети? — бормотал пораженный Меренра.

— Не убивай! Молю тебя. Не убивай! — удерживала все еще занесенную над поверженным Пепи руку Оуниса-Тети прекрасная царевна Нитокрис.

И взор Тети смягчился. Тяжелый меч выпал из его руки.

— Взять его под стражу! — отдал он приказ воинам. Тотчас Пепи подняли, связали, бросили в угол.

В это время из-за занавески показался человек в костюме жреца, несший на руках тело женщины, в груди которой торчал кинжал. Это был верховный жрец Гер-Хор, несший труп Нефер.