Трон фараона

– Как красиво!!! – Подняв повыше светильник, Ах-маси не смог сдержать восхищения. – Какие великолепные колонны, росписи, целые картины! Смотри-ка, жена моя. Вон – охота. Тут – рыбалка… Нет, вранье! Такой крупной рыбины мой брат отродясь не ловил!

Тейя засмеялась:

– Ловил, ловил, он рассказывал.

– Ну, мало ли что он там рассказывал…

– Ладно тебе спорить! Глянь-ка лучше вон на ту стену. Видишь, пир!

Ах-маси посветил, всмотрелся… и губы его сами собой растянулись в улыбке:

– Ха! Вон Ка-маси… Какой важный. А вон матушка. Каликха… жрец Усермаатрамериамон, а рядом с ним кто? Похож на военачальника Усеркафа?

– Так он и есть. Видишь шрам на щеке? А вон и мы с тобой, у колонны.

– Точно! – Фараон улыбнулся и тут же притворно нахмурился. – Это ты тогда была в таком прозрачном платье? Смотри-ка, все тело насквозь просвечивает!

– Ну и что? Пусть все завидуют – какая у тебя красивая жена. Тогда, кстати, тебе нравилось.

– Мне и сейчас нравится… Впрочем, кажется, не одному мне. – Ах-маси шепотом прочел иероглифические надписи: – «Какая красивая супруга у брата Великого Царя!» «Воистину, она подобна луне!» «Молодость ее подобна красоте ее».

– Ой, как хорошо сказано, – ухмыльнувшись, заметила Тейя. – Приятно такое читать, а? Что скажешь?

– Да уж. Приятно. А где, кстати, тут мой старый приятель Ах-маси пен-Анхаб? Что, его тогда не позвали? Усеркафа из Анхаба позвали, а его – нет? Не может такого быть.

– Не может. Ты просто плохо ищешь! Ну-ка, посвети… Сюда, сюда… Ага! Вон он, твой дружок, – где гусь с кошкой дерутся. Скрючился, бедняжка, видать, перепил. Ой, ой, бедолага – извергает из себя все, что съел и выпил. И написано – «Не буду больше пить, клянусь Гором!» Он выполнил клятву-то?

– Похоже, что нет. Ну и художник. Что он тут изобразил! – Ах-маси нахмурился. – За такие картины велю бить его палками.

– Зачем? Ка-маси такие рисунки понравятся!

– Думаешь?

– Точно понравятся, тут и думать нечего. Вон и девчонка его… танцовщица…

– Да тут много танцовщиц. Все голенькие.

– Ишь, заинтересовался!

Повернувшись к мужу, Тейя обняла его за плечи:

– Ты еще не сказал, нравится ли тебе мое новое платье?

– Платье? Ах да…

Опустив светильник на черную базальтовую плиту, место для саркофага, юноша нарочно отодвинулся от супруги – рассматривал.

Что и говорить, красивое было платье! Голубовато-зеленое, сшитое из невесомой полупрозрачной ткани, называемой «сотканный воздух», оно хотя и не обнажало полностью грудь, но отнюдь ее не скрывало, скорее – подчеркивало, обволакивая прелестное тело мерцающей дымкой. К тому же имелся еще и длинный, от бедра, разрез. Сверху, поверх широкого ожерелья из золота и драгоценных камней – ускха, был накинут легкий золотисто-белый плащ из точно такой же ткани. Наряд дополнял узенький золоченый пояс с цветными фаянсовыми подвесками-амулетами, в основном зелеными и голубыми, посвященными различным богам, а еще роскошные, украшенные разноцветной эмалью серьги и такие же браслеты на руках и ногах.

– Не платье – мечта! – с улыбкой оценил Ах-маси.

– Ах, муж мой. – Поведя плечом, Тейя вздохнула. – Клянусь Хатхор, воистину, ты стал оказывать мне мало внимания в последнее время. Что случилось? Ты меня разлюбил? Нашел другую?

– Что ты, что ты! – горячо возразил юный царь. – Как я могу разлюбить тебя?! Тебя, которую… какую… А, не буду больше ничего говорить! Буду действовать!

– Действовать? – Отскочив в сторону, Тейя спряталась за колонной и показала мужу язык. – Это как же, позволь тебя спросить?

– А так! Вот сейчас ка-ак поймаю тебя!

– Поймай, поймай…

Опа! Прижав к себе жену, молодой фараон ощутил сладостно-щемящее чувство. Не очень-то от него супруга и бегала. Наоборот… Прижалась, обвила руками шею…

– Помнишь, ты когда-то учил меня поцелую? Жуткий разврат! Но… так приятно…

– Я знаю…

Крепко целуя юную женщину в губы, Ах-маси снял с нее плащ, пояс… Под прозрачной тканью, на бедрах, блеснула тонкая золотая цепочка.

– Новая? – на ухо прошептал фараон. – Ты не хвастала… Давай-ка посмотрим…

Тяжело дыша, Тейя подняла вверх руки, с готовностью освобождаясь от платья… которое и так мало что скрывало. Ну, тем не менее…

– Какая ты у меня красивая! – лаская нежное тело, прошептал юноша. – И как я тебя люблю! О, боги… За что вы дали мне такое счастье? Иди же ко мне, душа моя…

– С радостью, муж мой… ой… Но тут, на плите, холодно… и неудобно.

– Но мы не будем ложиться…

– Не будем…

Они вышли из усыпальницы, взявшись за руки и смеясь. Ах-маси почему-то сейчас жутко волновал вопрос: а что скажет по поводу вот только что произошедшего хозяин гробницы? Понравится ли это ему? Не вызовет ли гнев? Тейя со смехом уверяла, что, конечно же, понравится, не может не понравиться. А насчет гнева – уж скорее Ка-маси будет смеяться.

– Он будет доволен, твой брат. – Не стесняясь находившихся неподалеку воинов, Тейя потерлась носом о щеку царственного супруга. – Несомненно. Воистину!

– Слава Хатхор, если так.

– Так, так… Именно.

Юная красавица снова прижалась к мужу, потерлась носом… и вдруг прошептала:

– Медленно поверни голову влево… Нет-нет, не так быстро! Видишь?