Трон фараона

Он тут же вспомнил того здоровяка с секирой – от него несло вовсе не чесноком, кровью! Человеческой кровью.

– Какой ужасный идол! – внимательно рассматривая статую огромной змеи, негромко промолвил Ах-маси пен-Анхаб. – Нет, это не Мертсегер… Смотрите, вместо змеиной морды под капюшоном – человеческий череп! Настоящий! Это никакая не Мертсегер… Это Небаум – демон злобы и тьмы! Так вот кому здесь приносили жертвы…

Мельком взглянув на идола, Ах-маси-старший наклонился к трупам:

– Гм, интересно, куда они дели головы? Унесли с собой? Эй, парни, что там вокруг? Черепов не видите?

– Нет, господин. Видим дверь.

– Дверь?

– Там, за статуями. Небольшая, железная. Заперта.

– Железная? Интересно… А ну, Ах-маси, пошли-ка, взглянем.

Дверь, конечно, была деревянной, сколоченной из крепкого ливанского кедра и обитой толстыми медными полосами, начищенными со всей подобающей тщательностью и тускло блестевшими в дрожащем пламени светильников.

Потрогав петли, Ах-маси-старший махнул рукой:

– Попытайтесь открыть. А мы пока посмотрим…

Кроме трупов и идолов да чана и кубков с кровью, ничего интересного в капище больше не было. Лишь бронзовые светильники на треногах да кровавые следы. Ах-маси подошел к главной статуе. Черный базальт, позолота, скалящийся, украшенный золотом череп – сделано на совесть и очень неплохим мастером. Базальтовая кобра словно бы лежала, свившись в кольца, но, увидев врагов, грозно приподняла голову, угрожающе раздув капюшон. И вместо змеиной морды – череп. А под черепом на тонкой золотой цепочке – амулеты: маленькие золотые черепа, кости… и небольшой футляр из яшмы. Незаметный, он висел чуть в стороне от других, почти сливаясь с чернотою базальта.

Ах-маси протянул руку. Запечатано – залито застывшей смолою или чем-то подобным. Ладно, потом посмотрим, что там. Сунув футляр за пояс, молодой командир подошел к воинам:

– Ну? Что-то вы долго возитесь.

– Уже заканчиваем, господин. Пенемху предложил просто разобрать дверь.

– Да, господин. – Пенемху, смуглый аж до черноты воин, обернулся с улыбкою на устах. – С наскоку эту дверь не возьмешь – крепкая. А вот снять полоски, и… Ага!

С помощью кинжалов вскоре удалось отодрать одну полосу, затем – другую, третью. А потом настала очередь досок. Прочные оказались – поначалу никак не хотели поддаваться, но… Сменивший Пенемху высокий здоровяк Ашар поднатужился, послышался треск…

– Все, господин! Можно идти.

Они снова оказались в подземелье, только теперь коридор был широким, насколько можно было разглядеть в пламени прихваченных с собою светильников. От главного хода отходило множество ответвлений, терявшихся в гулкой тьме. По стенам и сводам, колыхаясь и отбрасывая причудливые тени, бегали зеленоватые сполохи света. Вдоль стен штабелями были уложены дрова или камни, сверху над ними скалились черепа. Много, много черепов.

– Храм мертвых голов! – подойдя ближе, хмыкнул молодой командир.

Протянул руку к камням… и тут же непроизвольно отдернул. Это оказались не камни и уж тем более не дрова… а аккуратно уложенные человеческие кости!

– О, боги! – Воины в ужасе округлили глаза.

Да уж, было от чего прийти в ужас! Сколько людей… Эти люди не просто погибли страшной смертью на жертвеннике Змеи-Небеума, это бы еще полбеды. Самое страшное в том, что их тела не сохранились, их бессмертные души, называемые Ба, никогда не воссоединятся, не превратятся в дух Ка… А значит, не будет никакой благословенной жизни после смерти, никаких полей Иалу, а только смертная тоска, вечные скитания и муки. Кто же, какие изверги обрекли этих несчастных на такое?!

– Это сделали не люди – демоны! – поежившись, негромко произнес Ах-маси-младший. – Черные демоны Тьмы! О, господин мой, мы должны найти их и предать смерти! Нельзя безнаказанно спускать такое.

– Нельзя, – согласился брат фараона. – Боюсь только, что демонов мы вряд ли сумеем изловить. А вот потолковать с теми, кто им служит, – это другое дело! Что ты там наклонился, Ах-маси? Плохо стало? Тошнит?

– О, нет… Кажется, я тут нашел кое-что. Вот!

Юноша с торжеством протянул своему командиру небольшую блестящую пластинку величиной в ладонь.

– Золотая… – Ах-маси-старший усмехнулся и тут же вздрогнул, увидав выбитое на краю пластинки изображение сокола.

Сокол! Слишком многое было связано у него с этой птицей.

– Ого! Тут какие-то надписи… Пенемху, поднеси-ка светильник поближе! Впрочем, нет, сначала выберемся отсюда. Парни, ничего не замечаете?

– Кажется, ветер, господин. Вон, как дернулось пламя.

– Вот именно. А ну, прибавьте-ка шагу.

Они прошли по коридору с костями еще шагов пятьсот, пока не уткнулись в небольшие воротца, за которыми слышались голоса.

– Тихо! – Командир предостерегающе поднял вверх руку.

Все застыли, напряженно прислушались.

– Да это же наши! – вдруг улыбнулся Ах-маси. – Слышите? Это же Каликха! Вот, головешка, – регочет, как конь.

– Да, похоже, это его голос!

– Я спрошу, господин?

– Давай.

– Эй, эй, Каликха! Эй! Слышишь меня? – набрав в грудь побольше воздуха, истошно закричал Ах-маси. – Эй, головешка!

– Сам ты головешка… Эй! Кто здесь?!

– Я! И наш командир!