Трон императора

Наплававшаяся, замерзшая, Ирдик заворачивалась в меха и подсаживалась поближе к огню, вдыхая восхитительный запах жарящегося мяса и чувствуя, как рот наполняется слюной. Нет ничего вкусней, чем эти сочные ломтики, нанизанные на деревянные вертела вместе с остро пахнущими свежими лесными кореньями. Или запеченная в глине жирная рыба с гроздьями крупной розовой икры.

Ночью, завернувшись в одеяло, Ирдик лежала у пахнущей дымом стены шатра, слушая отдаленные голоса слуг, укладывающихся на ночлег у костров. И просыпалась ночью от протяжного рыка горного льва. Просыпалась, замирая от страха и вздрагивая, когда порыв ветра шевелил шерстяную ткань шатра: вдруг не ветер это, а когтистая лапа хищника…

Великондар погружался в сумерки. Скоро слуги зажгут фонари – и столичный дворец Шера превратится в волшебный замок.

Ирдик улыбнулась, шагнула на террасу. Дождевая капля упала на подставленную ладонь.

«Кэр…– подумала она.– Мой Кэр. Скоро я тебя увижу…»

С этой мыслью девушка вернулась в комнату и опустилась в свое любимое кресло.

Рабыня, сидевшая на ковре в углу комнаты и лениво перебиравшая струны сейтры, заиграла громче.

– Спой! – приказала Ирдик, откидываясь назад и кладя ноги в легких сандалиях на подушку.

Рабыня отпила немного сока из стоявшей на ковре чаши, откашлялась и прикрыла глаза:

– Пеночка у краешка
Желтоватой кромкой
Движется, а знаешь, что
Счастье так огромно,
Что не помещается
В съежившемся сердце.
Лодочка качается,
Парус треплет дерзкий
Ветер обещания
Призраком надежды.
Комната качается,
Брошена одежда
На пол грудой спутанной… 

Ирдик прикусила губу. Ее сердце болезненно сжалось, а горло будто сдавило обручем. Ирдик прижала ладонь к груди и зажмурилась…

– …Встану на колени я:
Погоди, не кутай нас
В пелену забвения!
Лучше – пламя, танец нам!
Сладко так сгораешь в нем!..
Только и останется:
Пеночка у краешка… 

– Еще, госпожа? – спросила рабыня, продолжая перебирать струны быстрыми пальцами.– Спеть еще одну песню?

– Нет. Пошла прочь! – сердито крикнула Ирдик и сжала зубы, чтоб не разрыдаться.

Обиженная рабыня выскользнула из комнаты, а Ирдик свернулась в кресле, клубочком, как замерзший зверек, и больше не шевелилась.

Вардали, занятая собственными делами и мыслями, в которых посланник соктов занимал не последнее место, вспомнила о дочери, когда уже совсем стемнело.

Вардали поднялась наверх и, не увидев в комнате Ирдик света, решила: девушка спит. Но все-таки решила убедиться в этом наверняка.

Толкнув дверь, женщина очень тихо вошла в комнату и зажгла свечу. И увидела дочь…

– Что с тобой? – почти испуганно спросила она.

Ирдик подняла голову, глянула на мать снизу, затравленным зверьком.

«Да, ненадолго хватило \'\'лекарства\'\'»,– подумала женщина.

Ирдик судорожно вздохнула, и тут, откуда-то из глубины, всплыла мысль. Чужая мысль, мгновенно все объяснившая и ставшая своей.

– Так он – не лекарь? – прошептала она.

– Кто – он? – осторожно спросила Вардали.

– Перестань! «Кто он?» Ты знаешь.

Вардали поколебалась немного, но все же решила быть откровенной, хуже не станет.

– Да. Он – один из друзей царя. Посланник Священных островов. Его зовут Кен-Гизар.

– Ты отведешь меня к нему! – решительно заявила Ирдик.

– Сейчас?!

– Немедленно! – крикнула девушка, вскакивая.– Вели слугам готовить носилки. Или я пойду пешком!

– Ты уверена, что знаешь, что делаешь?

– Мама! Я хочу его видеть!

– Уверяю тебя, с Кен-Гизаром ничего не случится до утра.

– При чем тут Кен-Гизар? Я хочу видеть Кэра!

– А, Вардали! – воскликнул сокт, которого позвал охранник.– Это была неплохая мысль – заглянуть ко мне. Но не вредно было бы сначала прислать гонца. Я…

– Я! – сказала Ирдик, шагнув вперед из-за материнской спины.– Это я хотела видеть тебя, посланник Кен-Гизар.

Сокт вежливо поклонился:

– Что ж, проходите, благородные дамы! Вимпс, проводи госпожу Шера и ее дочь в Янтарную гостиную. Сожалею, но я должен покинуть вас, мои благородные гостьи,– чтобы привести себя в надлежащий вид.

– Что ж, если ненадолго, мы позволяем,– улыбнулась Вардали.– Невежливо надолго оставлять даму одну.

Сокт ответил улыбкой на улыбку. Разумеется, Вардали имела в виду не себя. И не свою дочь.

Слуга проводил Шера в просторные покои, стены которых были инкрустированы пластинами янтаря, а убранство выдержано в солнечных тонах.

Первый слуга с поклоном удалился, и тотчас появился другой, принесший свежие фрукты и три хрустальных кубка с винами. Вардали с удовольствием попробовала все три сорта вина, Ирдик же не стала ни есть, ни пить.

Вошел Кен-Гизар.