Трон Люцифера. Краткие очерки магии и оккультизма

И странное дело - клевета тоже окажется поразительно живучей. Измышлениям изуверов и палачей суждено передаваться из поколения в поколение, переходить от святош к погромщикам, скрепляя страшной печатью чистейший миф.

Уже в наше время поставят по всей земле памятники безвинным мученикам, отдавшим жизнь за убеждения и веру, какой бы она ни была, но не развеется смрад помоев, которыми обливали, прежде чем отнять жизнь, узников инквизиции в различных ее формах.

То здесь, то там пробьются они из могил, отравят источник, замутят родниковую воду человеческой памяти. Но ненадолго, ибо клевета подобна поденке и полет ее короток, хоть и готовится он долгим копошением личинок, схороненных в илистом мраке. Жаль только, что взлетевшие над немочью вод насекомые успевают отложить яйца для новых полетов.

Тамплиеры

Папа Климент… шевалье Гийом Де Ногарэ, король Филипп… Не пройдет и года, как я призову вас на суд божий и воздастся вам справедливая кара! Проклятие! Проклятие на ваш род до тринадцатого колена!…

Морис Дрюон, «Железный король»

ТАМПЛИЕРЫ, которых мы оставили на «святой земле», готовились возвратиться в Европу. Крестовые походы потерпели полное банкротство, но могущественнейший орден христианского мира выходил из войны, которую вел без перерыва почти 200 лет, не претерпев существенного урона. Напротив, в Европе, усеянной аббатствами и неприступными замками, возведенными под наблюдением непревзойденных тамплиерских архитекторов, перед ним открывались широчайшие перспективы.

…Между тем как паладины
Навстречу трепетным врагам
По равнинам Палестины
Мчались, именуя дам…

К описываемому моменту уже нельзя отнести эти строки А. С. Пушкина. Прошло, безвозвратно прошло для французского рыцарства то легендарное время! Не только обеты, но и конечные цели ордена претерпели существенные перемены. По-иному стали толковать даже исконные символы тамплиеров, метившие, так сказать, краеугольные камни. В фигурах на лошади стали видеть не рыцаря и паломника, а отцов-основателей Пайена и Сент-Омера, якобы имевших одного боевого коня на двоих. Казна ломилась от золота и захваченных на Востоке сокровищ. Поэтому самое время было напомнить о бедности. По всему миру гуляла поговорка «Пьет как тамплиер», а орденские капелланы с особым энтузиазмом толковали о воздержании, скромности, о том, как жить сообразно правилам святого Августина. Поступок пушкинского рыцаря («Ave, Mater Dei (Радуйся, матерь божья (лат).) кровью написал он на щите») мог вызвать разве что снисходительную улыбку, хотя благочестивые паладины по привычке поминали свою небесную покровительницу «La douce mere de Dieu» («Кроткую матерь божью» (франц.)) в ежедневных молитвах. А может, и не поминали, потому что вместе с последними паломниками из Палестины распространился жуткий слушок про то, как в тамплиерских святилищах пинают изображение распятого Христа.

Так в общих чертах выглядела ситуация к 1306 году, когда орден во главе с великим магистром Жаком де Молэ возвратился на родину. Развернув «Босеан» - так называлось черно-белое полосатое знамя с крестом и девизом «Не нам, не нам, а имени твоему»,- сопровождаемые толпами пажей, оруженосцев и всяческой челяди, сошли на берег овеянные славой паладины, чтобы рассредоточиться по назначенным им странам. Оставив Иерусалим, орден с удвоенной силой принялся укреплять позиции и в западных и в восточных провинциях. Его командорства были повсюду: на Кипре, в Триполи, Антиохии, в Кастилии и Леоне, Португалии, Арагоне, во Франции, включая Фландрию, и Нидерландах, а также в Англии, Ирландии, Германии, Италии и Сицилии. Располагая неслыханным по тем временам доходом в 112 миллионов франков ежегодно, они могли спокойно ждать, пока яблочко само упадет к ним в руки. Вернее, не яблочко, а библейский гранат, в коем одни видели сверхчеловеческую мудрость, другие - мировую власть. Венценосцы и без того уже склонялись перед «Босеаном». Альфонс Четвертый, король Арагона и Наварры, даже объявил орден своим наследником, хотя страна и не подтвердила столь эксцентричного, мягко говоря, завещания.

Когда в Париже, где железной рукой правил Филипп Четвертый, прозванный за ангельскую наружность Красивым, вспыхнуло восстание, король поспешил укрыться не где-нибудь, а в Тампле, исполинской крепости храме, возведенном для капитула ордена. Тамплиеры, которым позднейшая молва приписывала пророческий дар, на свою голову защитили христианнейшего владыку от гнева народа. Пройдут считанные месяцы, и величавый сумрачный Тампль станет их последней тюрьмой. Говорят, что будущие мученики неосторожна обнаружили перед алчным взором неблагодарного властелина свои несметные богатства, но это вряд ли существенно сказалось на их дальнейшей судьбе.