Трон на крови

Участок пути Тарановка – Борки, на котором потерпел крушение царский поезд, еще летом того же 1888 года был признан аварийным, и машинистам рекомендовали тихую езду. Этот отрезок пути был введен в эксплуатацию всего за два года до крушения, но он изначально был уложен с превышением допустимого угла наклона, балласта насыпали меньше нормы, и насыпь постоянно оседала и размывалась дождями. Строили торопливо, шпалы клали бракованные, слабые, как следует поддерживать рельсы они не могли, а за два года кое-где и вовсе прогнили и рассыпались в труху. Правда, перед проходом чрезвычайного поезда балласт подсыпали, а шпалы заменили… на снятые с другого участка по причине их негодности.

Обычные поезда дорога худо-бедно выдерживала, хотя некрупные аварии случались часто.

Но тяжелый царский поезд на скорости в шестьдесят с гаком верст и сильно раскачивавшимся первым паровозом создал ненормально сильное боковое давление на рельсы и наконец разорвал их. Будь шпалы качественные, все бы, может, обошлось – проездил же этот состав десяток лет. Но шпалы были слабые и не выдержали. Паровоз сошел с рельсов, массивные царские вагоны раздавили находившиеся перед ними вагоны полегче, и довершил картину развалившийся министерский вагон Посьета. Шпалы оказались разрезаны вплоть до вагона наследника-цесаревича, стоявшего в составе десятым.

И вот итог – записанный Анатолием Федоровичем Кони четким почерком на бумаге с золотым обрезом и водяными знаками…

«Не имеется какой-то единой причины сего трагического происшествия – если только не говорить о преступном неисполнении всеми своего долга».

Вот так – «всеми своего долга». ВСЕМИ!

Если бы железнодорожных жуликов хорошенько встряхнули в 1885, если бы Таубе отцепил злосчастный министерский вагон, если б Кронберг и Кованько настояли на том чтобы снизить скорость на скверном участке…

И вот – погиб Император, а наследник, ставший государем Николаем II превратился в инвалида, неспособного выполнять царские обязанности.

Чёрт – насколько же Витте был прав!

Анатолией Федорович привел список тех кто должен быть по его мнению отдан под суд – Таубе, Шернваль, Черевин и, наконец – Посьет. Кроме того, само собой разумеется на скамью подсудимых должны были сесть и члены правления Курско-Харьковско-Азовской железной дороги – как за хищения так и за то, что довели дорогу до столь опасного состояния.

А ниже была приписка – говорившая что это на данный момент невозможно. Как оказалось – привлечь к суду персон такого ранга в России было делом неслыханным. Посадить машиниста или стрелочника – наконец начальника дистанции – это по нашему….

Но вот что касается ответственности министров и прочих высоких сановников – так об этом прежде и речи не заходило.

Более того – законами Российской империи вообще не была предусмотрена процедура привлечения министров к суду…

Прежде конечно бывали случаи когда высшие чины и генералы оказывались в немилости – но все решалось личной императорской волей – обычно отставка и опала…

Последним всерьез наказанным сановником был фельдмаршал Миних – сосланный в Сибирь впрочем не за какие то вины – а просто потому что был сторонником Анны Брауншвейгской… Как много однако предстоит сделать…

* * *

10 февраля 1889 года дело о крушении слушалось в Регентском совете. Члены совета решили перенести рассмотрение вопроса на полгода, поскольку было непонятно, что будет с Императором Николаем II.

Регентский Совет выслушал подробный доклад Кони и согласился, что судить следует всех главных виновников: не взирая на чины и прошлые заслуги. Тогда же Регент Е.И.В.В.К. Георгий отдал распоряжение министру юстиции разработать и провести через Государственный совет соответствующий законопроект.

Новый закон был вскоре принят. По нему вопрос о предании министров суду сперва должен был идти на рассмотрение императору, а затем, «удостоясь высочайшего уважения», поступал в Государственный совет. После чего передавался в особое присутствие при Государственном совете и там уже окончательно голосовали за отдачу под суд, прекращение дела или наложение взыскания без суда.

* * *

5 марта 1889. Зимний дворец

В столовой, обшитой дубовыми панелями, было прохладно – впечатление усиливали белая скатерть и белая с золотом мебель.

Сегодня Георгию предстоял семейный ужин.

Вошёл камер – лакей с большим подносом: суп «консоме», подогретые московские калачики и соленые витые батоны, индюшачья котлета с перцем и мускатным орехом…

В молчании царская семья трапезничала…

Было тихо – казалось что они одни в этом огромном дворце…

Как регенту бы не хотелось – но пока что никак сменить эту привычную главную резиденцию русских государей на что-нибудь еще не получалось…

…Трёхэтажное здание Зимнего с его обширными подвалами и полуподвалами и многочисленным антресольным этажами, с его композицией из ступенчатых углов, с изменчивым ритмом колонн создающих впечатление, незабываемой торжественности и великолепия. Внутренность тоже не уступала наружному декору.