Трон падших

Обычно она точно видела, чего не хватает картине, где добавить тени, а где света, где требуется больше глубины или ярких оттенков. Но сегодня ничего не шло в голову. Она слишком вымоталась, чтобы мыслить ясно. После того, как Камилла проворочалась без сна ночь напролет, то сбрасывая одеяло, то кутаясь в него, она чувствовала себя разбитой. Она так устала, что забыла о своем ритуале. Медальон матери по-прежнему висел у нее на шее. И все же эта картина требовала ее внимания с того самого момента, как только Камилла открыла глаза.

И вот она уже сидела у себя в галерее еще до восхода солнца. На талии Камиллы был затянут фартук, на коже виднелись пятна разбрызганной краски. Камилла молилась, чтобы хоть медальон не запачкался.

На холсте перед ней был не совсем автопортрет, а образ, на который ее вдохновила принятая накануне вечером ванна.

Несмотря на волнение, Камилле казалось, что картина выходила довольно милой. Она смогла передать все, чего Камилле так хотелось в собственной жизни. Мягкая и женственная, но при этом дерзкая и смелая, она изображала женщину, которая не сожалеет о своих желаниях и не делает вид, что смирилась под властью угнетающего ее мира.

Камилла запечатлела себя в наполненной ванне на ножках в виде лап. Одна рука покоилась на нижней части живота, колени были согнуты, и загорелые ноги торчали из воды. На поверхности воды плавали лепестки цветов. Они скрывали сокровенное место между ног, которое пульсировало от каждого греховного слова, слетавшего с губ Синтона прошлым вечером. На картине одна нога упиралась в край ванны; лепестки прилипли к шелковистой коже ее обнаженных бедер.

Мысленно Камилла снова перенеслась во вчерашний вечер. Когда она смыла все горести прошедшего дня, выяснилось кое-что еще. Вода не унесла с собой воспоминания о тех грязных вещах, которые Синтон говорил ей своим низким бархатистым голосом. Слушая его, Камилла распалялась, но не от гнева, а от жгучего желания. И его возбуждения…

Ох, он ведь прижимался к ней, горячий и твердый… А когда его бедра слегка ткнулись в нее, она чуть не воспарила к звездам.

Честно говоря, ей стоило бы обратиться к врачу за тонизирующим средством – с ней явно происходило что-то не то. Вероятно, ее травмировало столь дерзкое и мерзкое поведение Синтона. Как и то, что он солгал о том, зачем ему нужна заколдованная картина.

Лорд явно что-то скрывал. А когда он потребовал рассказать, кто еще просил Камиллу нарисовать что-то волшебное, она похолодела.

Она совсем забыла о той записке.

В начале недели в галерею пришел запрос от анонимного коллекционера. Он просил написать для него иллюстрированную книгу заклинаний. В записке не было ни имени, ни обратного адреса, поэтому Камилла выбросила ее и до сих пор о ней не вспоминала. Что было известно Синтону?

Хочешь, я возьму тебя прямо у этой стены?

Разумеется, он был гораздо опытнее нее. Камилла скользила куском мыла по бокам, воображая его легкое прикосновение. Если закрыть глаза и снова все вспомнить, казалось, что исходящий от него жар никуда не делся.

Как и недовольство.

Раньше Камилла считала Вексли самым раздражающим человеком в ее жизни, но она заблуждалась. Теперь на это почетное звание с гордостью претендовал Синтон. А самое ужасное, она никак не могла перестать думать о нем.

Хочешь, я возьму тебя прямо у этой стены? Сначала буду ласкать тебя пальцами, а потом войду в тебя.

Камилла потеряла дар речи. Не из-за грубых слов, а из-за того, какую реакцию они у нее вызвали.

Да, ради всего святого, да! Так сильно она еще ничего не желала.

На публике Синтон вел себя как идеальный джентльмен и делал вид, что его задевает грубое поведение Вексли. Но вдали от посторонних глаз он поступал совершенно иначе, так восхитительно порочно…

Его шепот казался темной тайной только для них двоих. И Камилле это определенно нравилось.

А потом он взял и все испортил, назвав это платой за ее услуги. Как будто ее нельзя было просто желать, не прикрепив к ней ценник! Из-за этого глупого предложения она снова почувствовала себя такой одинокой…

Камилла дебютировала в высшем свете сразу после того, как ее мать исчезла. Как и любая другая девушка, она была увлечена мечтами о том, как будет вальсировать в бальном зале с каким-нибудь принцем и все узнают об их любви.

В действительности все шло просто ужасно.

Эксцентричное поведение отца и отсутствие матери превратили Камиллу в тихоню. Она стояла в сторонке, пока ее подруги танцевали и флиртовали с юношами. Во втором и третьем сезонах все стало только хуже, и тогда Камилла перестала верить в сказки.

В любом случае, это была дурацкая мечта. Об этом ее предупреждала мать.

С того момента, как Синтон появился в галерее, и Камилла почувствовала к нему влечение, та ясноглазая девушка словно вернулась из небытия с безумной жаждой быть желанной. И обманутой, подумала Камилла.