Трон в конце туннеля (часть 1)

— Да госпожа — ответила девушка дрожащим голосом и принялась за дело, добросовестно взбивая подушки, изредка гневно сверкая глазами на некроманта.

Теперь я могла быть уверена — Аврора от меня лишний раз не отойдет. Между тем, всерьез подумывала, не назначить ли мне Валентина личным чесальщиком волос — у него это выходило на диво легко, аккуратно и совсем не больно.

Посмотрела на его отражение в зеркале. Лицо некроманта оставалось сосредоточнно-бесстрастным. Но глаза выдавали, что мужчина блаженствует всякий раз, когда запускает пальцы в мои волосы. Он не позволял себе лишнего, но сполна наслаждался тем, что есть. Похоже, я его недооценивала — его чувства ко мне не эгоистичны, он полон терпения и прекрасно умеет держать себя в руках.

— «Вот это я и пытался тебе сказать, когда ты не желала меня слушать» — сказал вдруг Ферэйн.

— «А ты не подслушивай, нахал эдакий!»

ГЛАВА 23

ГЛАВА 23

Впервые за долгое время спала абсолютно одна — моя охрана расположилась в соседней комнате, Аврору выпроводила туда же. Наконец-то можно улечься под одеяло не в одежде, а в ночной рубашке! Я уже забыла, что такое нормальная жизнь!

Даже сегодня Арнаэ хотел уложить в мою постель двух охранников, но я была против и отстояла право на уединение. После сегодняшнего покушения, эльфы стали буквально путаться под ногами. Не смотря на то, что убийца уверен в моей гибели и по крайней мере до утра можно ничего не опасаться.

Убийца. Вспомнила верзилу в черном бархатном костюме и стала восстанавливать в памяти его лицо. Ничего примечательного. Тонкие губы, нос с горбинкой, угольно-черные брови и волосы, серые ресницы и выцветшие пустые серые глаза. Почти невидимые ресницы при таких черных бровях? Знать-то брови он покрасил и настоящий цвет его волос, русый или пепельный. А раз так, он был в парике. И черный цвет в одежде ему совершенно не идет. Возможно, это попытка замаскироваться? Первое, что привлекает внимание в его облике и четко запоминается, нелепое несоответствие телосложения и костюма. Спросят, какой он был, все сразу скажут — в костюме, который ему почти что тесен и кошмарно на нем сидит — а лица никто не упомнит».

— «Хватит уже думать — давай спать» — раздалось вдруг у меня в голове.

— «Фер, ты оборзел — сколько можно без спросу вламываться в мою голову?!»

— «Я ничего не могу с собой поделать — тебя я слышу лучше других и почти не могу экранировать. А когда ты встревожена, как сейчас, просто хоть уши затыкай. Может тебе кого-нибудь из ребят прислать? Я заметил, ты гораздо быстрее засыпаешь рядом с грелкой…».

— «Я “твоими ребятами”, особенно после сегодняшнего, сыта по горло. А еще ты должен бы понять — не каждый день меня пытаются убить и так преуспевают в своем замысле, как сегодня».

— «Но это не значит, что спать тебе больше не нужно, не так ли?»

— «Придет серенький волчок и ухватит за бочок… в детских песенках определенно есть доля истины…» — поерничала я — «Ладно уж, выпью бокал вина ради твоего спокойствия».

— «Правильно. И не ложися на краю, иначе к тебе приду я».

Встала, чтобы налить и осушить залпом бокал крепкого красного вина, а затем вновь вернулась в постель. Только теперь обратила внимание, что по крыше барабанит дождь. По телу разлилось приятное тепло и я почувствовала, что засыпаю.

Меня пробудил негромкий разговор в соседней комнате. Чувствовала себя паршиво: выжить после смертельного яда, дело не простое. Как обычно прислушалась, не открывая глаз, разговаривали Арнаэ и Илерн:

— У нее жар. Нужно побыть здесь еще хотя бы день.

— До Сансерита рукой подать — день пути и мы там. А ей опасно здесь оставаться.

— А там думаешь, будет лучше? Тряска в карете здоровья не добавит. Нет — отрезал Арнаэ — мы останемся здесь на день, а если понадобится то и на два.

- Пойду, скажу Сельниру, что сегодня у него выходной.

Вдруг на мой разгоряченный лоб опустилась прохладная рука. Такого самоуправства я не ожидала. Не слышала, чтобы кто-то ко подходил, хотя слух у меня великолепный. Через секунду, слишком удивленный чтобы сопротивляться Валентин, уже лежал на постели, поверх цветастого одеяла.

Коленом упиралась некроманту в грудь, одной рукой прижимала правое запястье к постели, другой приставила к горлу острый нож с широким, хищно изогнутым лезвием.

— Валентин? — удивилась, приходя в себя после рефлекторной атаки.

— Это я миледи — ответил он, слегка дрогнувшим голосом, с опаской заглядывая мне в глаза. Я знала, что Валентин там видит — этот взгляд обычно видели пленники, которых мне доводилось пытать, и он мог заставить побледнеть кого угодно. Валентин не отвел глаз, что уже похвально. Он слегка дернулся, напоминая о том, что его надо бы отпустить, но я не спешила с этим. Вместо этого нахмурилась, а когда заговорила, в моем голосе звенел металл:

— Тебя сюда не звали. Что ты делал у моей постели? — «Как тебе такая возлюбленная, а Вал?» — злорадно подумала я.

— Вы долго не просыпались и мы все забеспокоились. Выяснилось, что у вас жар, и я пришел помочь.