Трон великих Предков (СИ)

Трон великих Предков

Часть I Змеиными тропами

Великий Учитель Нешемти всегда говорил своим ученикам, что поступь их должна быть невесома, как полёт пера, изящна как танец журавля, и горделива как взгляд благородного орла, что восседает на старой сосне над скальным обрывом.

Его вечный соперник Мастер Шошики же утверждал, что шаг карита должен быть твёрд и весом, подобно поступи великана, стать должна быть величественная и незыблема, как скала, а присутствие — грозно простираться подобно громовой туче.

А пока они спорили, чья школа лучше, потрясая небеса своими голосами, воришка Тай просочился чрез охранные периметры одного, взобрался кружными путями в жилище второго, да уволок все ценности обоих до последней перламутровой пуговки и гнутой монеты.

И когда мастера бросились вдогонку за воришкой, путь его извивался по оврагам, струился по рекам, и исчезал в щелях каменных распадков бесследно…

"Сказки о богах и героях, записанные старым Лисом на ослиной шкуре"

Глава 1

— Тц! Да не пихайся ты! Лежи спокойно!

— Колено убери!

— Тихо!!! Оба!!!

Шипение было раздражённым и злым. Кое-кто нервничал, и его явно достала их возня, потому Шоуки счёл за лучшее вдохнуть поглубже, и попытаться расслабиться. Получалось плохо. Потайное дно, наскоро организованное в телеге, было тесным и низким, под ногой мешался чей-то вещевой мешок, жёсткие доски больно ударяли в бок и спину на каждом ухабе, да к тому же становилось всё холоднее, чему не способствовало стеснённое положение, даром что молодого принца в него едва не вжало. Тепла от чужого тела шло мало, а опушка ворота ещё и нос нещадно щекотала.

Можно было попытаться отвлечься медитацией, но обстановка не располагала совершенно, а чувства находились в таком раздрае, что только и оставалось что страдать и ёрзать, пытаясь устроится поудобнее.

И гнать, гнать из головы мысли об уважаемой госпоже Шиинне, а то и так спасу никакого нет…

Сверху на доски был навален грязный, слежавшийся снег. За зиму его падало так много, что сугробы, образовавшиеся после расчистки дворов и проходов приходилось закидывать на телеги и вывозить за город, на специально отведённые участки. И если на солнце в последние дни было даже как будто бы тепло, и относительно белые простыни начали подтаивать, а с крыш свешиваться ледяные иглы, то слежавшийся снег сугробов источал лютый холод, окутывавший их деревянный гроб, казалось бы, со всех сторон. А ещё в этом снеге были намешаны копоть, грязь, конский навоз, и не пойми ещё какая дрянь. Хорошо хоть не воняющая с морозу.

Шоуки попытался подоткнуть под ухо край своего плаща, в процессе заработав пинок то ли от Амарими, то ли от Алана, и отстранённо подумал, что о таком в Императорских Хрониках не напишут.

“И тогда будущий Император, в те времена носивший имя Ишимари, вместе со своими ближайшими сподвижниками, тайно покинули территорию Поместья в телеге с заледеневшими помоями.”

Шоуки тихо и нервно хохотнул, чувствуя, что в носу, к тому же, зудит всё сильнее. Ещё расчихаться не хватало из-за этого мехового воротника — его нос только-только пришёл в хоть какую-то норму…

К тому моменту как едва плетущиеся коняжки вытянули телегу за город, естественно — сделав изрядный крюк из-за проклятого порушенного моста, и Шоуки с Амарими задубели изрядно, прижались друг к другу ещё плотнее, чтобы сохранить хоть какое-то тепло. А ведь ещё предстояло ехать до условленного места, находящегося как раз по пути к месту свала вывозимого из города снега…

И когда в борт ударили условленным стуком, Алан выскользнул из их схрона как ни в чём ни бывало, потянулся, поправил одежду, бодро вспорхнул в седло подведённого ему коня, да занялся приторачиванием к седлу поклажи.

А вот его с Амарими доставали. Оба шипели и тихо ругались, пытаясь согнуться-разогнуться и хоть как-то привести к послушанию окоченевшие тела.

Не успел он хоть немного размяться, как Шотиши подвёл к нему коня, и Шоуки едва не рухнул на землю в глубоком шоке. Закатав губу и обнажив здоровенные жёлтые зубы на него взирал, насторожив уши, Маленькое Пятнышко.