Трон Знания. Книга 1

Вилар ринулся вниз, вознамерившись догнать ориентов. Обернулся на звук шагов. По балкону шел Адэр: безупречная внешность, надменный взгляд, уверенная поступь. И разве что заострившиеся черты лица и несвойственная другу худоба говорили, насколько тяжелой оказалась поездка по приискам.

Завидев правителя, слуги подхватили ведра, тряпки и шмыгнули в служебный коридор.

– Где Малика? – спросил Вилар.

– С каких это пор ты интересуешься служанками? – промолвил друг, неторопливо спускаясь по ступеням.

– Адэр! Пожалуйста! Где она?

– Она сломала ногу. Мне пришлось отвезти ее к доктору.

Вилар схватился за перила:

– Ногу? Как она умудрилась?

– Ты не знаешь, как люди ломают ноги? Одно плохо – этот доктор ни черта не смыслит в переломах. Поэтому, ты уж извини, я забираю у тебя Йола.

Голос Адэра звучал убедительно, но в синих глазах мелькнуло нечто незнакомое – растерянность. И движение, каким он поправил сапфировые запонки в манжетах шелковой сорочки, было слишком порывистым и не вязалось с величавой осанкой.

Адэр направился к выходу из замка. Вилар смотрел ему в спину и чувствовал, как необъяснимый страх выхолаживает душу.

– Я могу поехать с вами?

На пороге Адэр на секунду замешкался.

– У тебя десять минут, – сказал он, даже не оглянувшись.

Ровно через десять минут Вилар выбежал из замка, держа наспех собранный саквояж. Адэр давал какие-то указания стражу, сидящему за рулем машины охраны. Похлопал ладонью по крыше автомобиля. Страж завел двигатель и покатил по аллее.

В голове роились вопросы, однако решив, что друг сам обо всем расскажет по дороге, Вилар промолчал. И каково же было его удивление, когда Адэр сунул ему в руки карту, улегся на разложенное переднее сиденье и с головой укрылся пледом.

Часть 15

***

Ярис устало опустился в мягкое кожаное кресло. Посмотрел на стопку писем, взял верхний конверт. Так и не распечатав, снял очки, сложил на столе руки и уткнулся в них лбом. Ночь оказалась слишком тяжелой даже для такого опытного и самоотверженного врача, коим был Ярис Ларе.

От прадеда он перенял любовь к народу, от деда унаследовал страсть к медицине, от отца перешла звонкая монета. И потому для маркиза Ларе не существовало ни богатых, ни бедных, он делил всех людей на здоровых и больных, самозабвенно был предан своему делу и не задумывался о доходе.

Но сейчас Ярис чувствовал себя несчастным и разбитым. Он двое суток боролся со смертью и впервые в жизни отступил. Под утро отправил падающих с ног помощников спать, усадил возле кровати сиделку и просто ушел.

Палаты клиники помнят всех пациентов. Большинство из них бедные люди – богатые предпочитают болеть в роскоши. И порой, проходя мимо приоткрытых дверей или сидя за столиком дежурной сестры и расписывая назначения, Ярис слышал удивительные истории – чем еще может отвлечь ребенка от боли мать или бабушка? Как любой образованный человек, он в сказки не верил. Оказывается – зря. Именно в эту минуту в одной из палат умирает моруна. Это ее он оставил на волю Бога. Оставил не потому, что передумал спасать пришелицу из древнего предания, и не потому, что забыл комплекс мер по реанимации человека. Ярис не понимал, чем Малика цепляется за жизнь, и неведомая сила, удерживающая моруну на этом свете, вгоняла его в дрожь.

Ему приходилось лечить ориентов. Странные люди с необычными способностями, в которых Ярис, честно говоря, не хотел разбираться, интуитивно чувствуя в сказках о морском народе подвох.

Ему случалось лечить ветонов, правда, очень давно, когда в их резервации еще не было бесплатной медицины и необходимого количества врачей. Время до сих пор не умалило восхищение выносливостью этих людей. Их болевой порог был настолько высок, что невольно из памяти всплывали легенды о ветонском Боге, который выточил из скалы подобный себе удивительный народ.

Во время поездок по стране Ярис встречался с климами. Эти уж точно не его пациенты – разговаривают с растениями, обнимаются с деревьями и никаких лекарств, кроме настоек из трав, не признают.

Теперь судьба свела его с моруной. И то, с чем столкнулся Ярис, пугало больше, чем мистическое поверье о способности этих женщин завладевать душами и сердцами мужчин и подчинять избранников своей воле.

Любой другой врач, будь он хоть самым ярким светилом науки, еще вчера вечером констатировал бы смерть девушки – дыхание отсутствует, сердце не бьется, температура тела равна комнатной температуре. Но как бы он объяснил письмена? Ярис увидел их на спине чуть ниже талии, когда санитарки смыли с Малики кровь и грязь перед тем, как перевезти ее в палату, и вспомнил сказку о нестираемой метке морун. Но он не знал, что надписи бегут.

Что только не делал Ярис за эти двое суток: искусственное дыхание, вентиляция легких, массаж сердца, переливание крови – да разве все перечислишь? С вечера моруна по всем признакам была мертва, а письмена жили. И сейчас Ярис ждал прихода сиделки с горьким известием, что строчки застыли или исчезли.

Раздался стук в дверь.

Ярис вздохнул, надел очки:

– Войдите.

На пороге возникла сестра милосердия:

– Маркиз Ларе! К вам посетители.