Трон Знания. Книга 1

– В таком случае я настаиваю… – начал было Вилар заносчиво, но, слава Богу, ему хватило ума умерить гордыню и обратиться к Ярису уже более уважительно: – Прошу прощения за излишне резкий тон. Вероятно, я неверно истолковал слова правителя о болезни девушки. Конечно, я не имею право нарушать установленные вами правила, но прошу вас в виде исключения позволить мне взглянуть на нее.

– Кем она вам приходится?

– Она… она моя служанка.

Взор Вилара потускнел, плечи поникли. Казалось, маркиз из последних сил держится на ногах. Уж не попал ли в зависимость от моруны этот высокородный мужчина?

Ярис взял Вилара под локоть и повел по коридору:

– Состояние вашей служанки очень тяжелое. Девушка угодила в какую-то переделку и чудом осталась жива.

– Правитель ничего не сказал мне.

Неожиданно в голову пришло объяснение непонятному отношению Адэра к своим спутникам.

– Возможно, правитель поступил так из гуманных соображений. Вы бы всю дорогу изводили себя безрадостными мыслями.

Другого дворянина возмутил бы даже намек на его чувства к служанке. А Вилар, как ни странно, пропустил мимо ушей скрытый смысл фразы.

Подойдя к палате, Ярис сжал его локоть:

– Если я не ошибаюсь, ваш отец Суан Бархат? Советник Великого по вопросам транспорта и связи?

– Совершенно верно. Это имеет какое-то значение?

– Абсолютно никакого. Простое любопытство, – ответил Ярис и открыл дверь.

Старики вскочили со стульев, согнули спины. Сделав несколько больших шагов, Вилар застыл перед лежащей на кровати девушкой. Ярис боролся с желанием обойти маркиза и взглянуть ему в лицо. Какие же чувства сквозят во взоре потомка одной из самых знатных фамилий Тезара? Ведь если маркиз находится в пленительной власти особы из низшего сословия, его отцу пора бить тревогу, ибо во всем мире ничто не ценится так высоко, как сохранность чистоты высокородной крови.

Мысль, что чужие чувства и чужая кровь не должны его волновать, во всяком случае, не сейчас, когда у него в гостях правитель, заставила Яриса перепоручить Вилара сестре милосердия и поспешить в кабинет.

Адэр смотрел в окно. Даже со спины в его осанке, постановке головы и развороте плеч сквозило столько величия и силы, что Ярис, переступив порог, невольно задержал дыхание – как же престолонаследник Тезара похож на великого отца.

Адэр обернулся:

– Распорядитесь насчет комнат, маркиз Ларе. Мы у вас немного погостим.

***

Поздно вечером хозяин и его знатные гости собрались в гостевой зале, освещенной люстрами из маншеровского хрусталя, который славился непревзойденной ювелирной огранкой и восхитительной игрой всех цветов радуги. Расположившись в глубоких креслах, обитых дымчатой кожей, Вилар и Ярис потягивали из расписных фарфоровых чашек чай, и в воздухе разливался аромат липовых цветов. Адэр бродил по экзотическому тигровому паркету, разглядывая убранство просторной парадной комнаты.

Разговор явно не клеился. И вскоре вялая беседа уступила место настойчивому стуку старинных напольных часов.

Вилар посматривал на стрелки, словно это они затягивают с сигналом отхода ко сну. Ярис, соблюдая все правила этикета, терпеливо ждал, когда правителю надоест кружить. Каждый раз, когда тот проходил мимо, ставил чашечку на блюдце и вытягивался в предвкушении пожелания спокойной ночи.

Адэр продолжал мерить залу шагами. Причиной бесцельного на первый взгляд хождения вновь была память. Точнее, борьба с ней. Адэр не помнил: маркиз Ларе был на приеме один или с супругой, а этикет требовал проявление внимания к семье хозяина – хотя бы пару фраз или вопросов о домочадцах.

Мелькнула мысль, что неплохо бы иметь под рукой человека, который нашептывал бы нужные сведения, как в свое время нашептывала Малика. Но поскольку такого человека рядом не было, Адэр, чтобы не попасть впросак, искал подсказку в изысканной обстановке.

Мебель, воплощающая в себе тонкий художественный вкус, бесподобно гармонировала с темным полом. Чего только стоило огромное кабинетное бюро – уменьшенная копия замка маркиза, – явно выставленное в зале на всеобщее обозрение. Не бюро, а шедевр, ибо в нем были соединены архитектура, скульптура и живопись: изготовлено из кедра, инкрустировано изображениями птиц из лазурита и яшмы, декорировано панелями из аметиста, в каждом из четырех верхних углов установлены фигуры девушек.

Желая рассмотреть высшее достижение мастерства целиком, Адэр отошел от бюро на несколько шагов. Поймав себя на неприятной мысли, что ищет сходство девушек со своими пассиями, приблизился к карточному столику, украшенному черепаховым панцирем и резной слоновой костью. Заметив в углу крышки клеймо ракшадского умельца, непроизвольно передернул плечами и устремился к напольной вазе из тончайшего стекла, усыпанной драгоценными камнями, обвитой золотой нитью и с оттиском печати тезарского стеклодува.

Всё не то! Огромный старинный особняк и баснословно дорогие предметы интерьера кричат о богатстве хозяев и ни слова не говорят о них самих.

Адэр приблизился к роялю из черного дерева. На крышку был нанесен портрет миловидной девушки, одетой по моде, царившей лет двадцать назад.