Трон Знания. Книга 4

Древние мастера не накрыли впадину мрамором, наверное, для того, чтобы паломники смогли в полной мере ощутит мощную энергетику, исходящую из Врат. Малика не боялась высоты, но вцепившись в перила и глядя вниз, ощутила неприятное головокружение. Песок на склонах лежал неподвижно, однако не отпускало чувство, что воронка находится в непрерывном движении.

Вдруг Малику охватила безысходная тоска: она никому не нужна, её никто не понимает, ей не к кому прижаться, и жизнь проходит зря. Малика торопливо отошла от ограждения. Можно лишь догадываться, какие чувства испытывала Ракшада, стоя на краю впадины: вокруг жаркое солнце и горячий песок, а в душе мертвенный холод.

Малика хотела расспросить Иштара о последних днях жизни великой женщины – пусть история переврана и сто раз переписана, но должна же в ней остаться хоть толика правды, – однако столкнувшись с пристальным взглядом, передумала. Что может рассказать человек, который отвергает чувства и женщин считает вещами?

Малика отошла в тень колонны, Иштар остался стоять возле врат. Издалека доносился голос Хёска, с каждой минутой набирая силу. Казалось, жрец приближался, а вместе с ним приближались воины, настолько чётко слышался скрип песка под подошвами их сапог.

В облако воткнулся последний луч солнца и погас. Тотчас на пустыню опустились пепельные сумерки. Запахло кедром. Малика посмотрела по сторонам, но не увидела кувшинов с благовониями. До этого их запах перебивал аромат лайма, исходивший от Иштара. Похоже, его любимый аромат…

Небо стремительно темнело, голос Хёска уже летел над площадью, и в какой-то миг наступила тишина. Малика подняла голову и увидела луну и звёзды. Неужели жрец обладает даром разгонять облака? Тотчас мелькнула мысль: она – верующий человек – не верит в силу молитвы. Это ужасно.

Иштар подошёл к Малике и жестом позвал за собой. Они обошли Врата по большому кругу – вдоль арок, наполненных мраком. Это заняло много времени, и Малика засомневалась, что они управятся за одну ночь. Затем второй круг, третий – каждый раз ближе к воронке. А потом, исподтишка поглядывая на Иштара, Малика перестала считать.

В его удлинённом овале лица, в линиях рта и точёном профиле сквозила порода. Внешность людей выдаёт смешение крови: изгиб бровей, очертание носа, выдаёт даже постановка головы. Иштар был чистокровным ракшадом и, вероятнее всего, мечтал о чистокровном сыне. На кой чёрт она женила его на Галисии? Хотя дети у них должны получиться красивыми. А если сын или дочь будут голубоглазыми, как мать…

– Не смотри так, – вдруг сказал Иштар.

– Как? – смутилась Малика. Как он догадался, что она смотрит? Ведь её лицо закрыто чаруш.

– Будто разбираешь по косточкам.

– Я пытаюсь понять молитву.

– Я читаю не молитвы, а наставления Бога.

– Можешь перевести? Хоть кусочек, – попросила Малика.

– На слот?

– Нет, на шайдир.

– Я единственный, вечный, всемогущий, карающий, справедливый и милостивый, – заговорил Иштар. – Я творец, ты частица дыхания моего. Я тот, кто создал тебя с любовью, и тот, кто встретит тебя в конце пути. Я то, откуда ты пришёл, и то, куда ты уйдёшь. Говорю тебе: будь беспощаден к врагам веры, но дай им возможность узреть меня. Не гони их от дома своего, как не гоню тебя я. Распахни пред ними двери, накорми голодных, обогрей уставших, вылечи больных. И заблудшие прозреют, и увидят истину, начертанную песком в пустыне, волной в море, лунным светом в небе. А если после дел твоих они скажут: «Нет на свете Бога» или «Бог на свете не один», лиши их всего. Пусть взывают к своим богам и в ответ слышат тишину. Ибо тишина – тоже я.

Совершив тридцать семь кругов, они приблизились к ограждению. Облокотившись на перила, посмотрели вниз. В свете бледнеющей луны были видны склоны, сердцевина впадины скрывалась во мгле. Вновь ощутив тоску, Малика невольно сделала шаг назад.

– Не бойся, не столкну, – сказал Иштар.

– Не шути так. – Малика посмотрела на тусклые звёзды, окинула взглядом галерею арок, окружающую площадь. – Ракшада действительно вошла во Врата Создателя?

– Вошла.

– Интересно, что за ними?

– Покой и блаженство. – Иштар низко опустил голову. – Почему я здесь? Почему рождаюсь снова и снова?

– Может, в прошлых жизнях ты делал что-то не так?

Иштар повернулся к Малике:

– А ты?

– Я не верю в перерождение человека. Точнее… верю в одну жизнь. Но после смерти некоторых морун, появляются моранды. Не рождаются, а появляются из тьмы. Говорят, что это неупокоенные души убитых или изнасилованных женщин. Или души самоубийц. Как долго живут моранды – я не знаю, но знаю, что намного дольше, чем обычный человек. Если моруна была беременна, появляется беременная моранда и умирает при родах.

– Откуда взялся зверь Адэра?

– Он нашёл умирающую моранду и спас зверёныша. Это единственный самец.

Иштар упёрся поясницей в перила и скрестил руки на груди:

– Мне сказали, что ты отвернулась от Бога. Это так?

– Можно снять чаруш?

– Я ждал, когда ты спросишь, и всё думал: неужели привыкла? Конечно, сними.