Трон Знания. Книга 4

Через полчаса, отправив служанку спать, Малика затащила зеркало в спальню и чуть не упала. За кроватью бледной мятой зеленели тюльпаны. Ими оплели стену, пока хозяйка покоев была на коронации.

По возвращении из храма заходить в личную комнату нужды не было. Свежее платье висело в ванной на плечиках. Здесь же на полочке лежали перламутровая чаруш и зажим. Малика прощалась на террасе с лилиями и даже не догадывалась, какой сюрприз ждёт её в спальне.

Придя в себя, Малика прислонила зеркало к стене. Усевшись перед ним на пятки, поправила ночную сорочку, завязала волосы в узел. Теперь осталось побороть страх.

Она знала, что её сила никуда не денется и внутренний стержень не исчезнет. Она будет смотреть на себя — и всё, что из неё уйдёт, в неё же и вернётся. Малика это знала, но всё-таки боялась увидеть себя насквозь и получить из глубины разума ответ на свой вопрос.

Ощутив, как тает решительность, приблизила лицо к отражающей поверхности и, стиснув руками резную раму, устремила взгляд себе в глаза.

— Посмотри на меня, Малика. Посмотри вглубь себя, Малика. Найди ответ, Малика, — промолвила она и на выдохе сказала на языке морун: — Я стираю с зеркала пыль.

Всё так же звенела тишина. За окном светлел воздух. На стене за изголовьем кровати зеленели тюльпаны. Малика уронила руки на колени. Высшие силы не позволили заглянуть ей в таинство судьбы. Придётся изводить себя подозрениями до конца жизни.

Малика вновь схватилась за раму:

— Посмотри на себя, Эйра. Посмотри вглубь меня, Эйра. Спроси нас, Эйра. Я стираю с зеркала пыль.

Ничего не происходило, но Малика не могла оторвать взгляда от своих глаз и не могла двинуться с места. Вдруг по щеке покатилась слеза. Веки потяжелели, и всё вокруг погрузилось в темноту. Издалека донеслось «кап» — слеза упала на пол? А пола нет, вокруг пустота и мгла. Мгла — начало. Не свет и не слово. И мгла — конец… Чёрный цвет — это отсутствие цвета. Смерть — начало пути. Начало пути… Мгла всколыхнулась, и на чёрной поверхности появились две красные точки, как две капли крови. Они приближались, увеличивались в размерах. Замерли перед лицом. Малика смотрела моранде в глаза.

— Я принёс тебе подарок, — прозвучал голос Иштара.

— Моих людей тяжело принести, — сказала Малика, водя пальцем по ковру.

— Это маленький подарок.

Малика подняла голову. Иштар стоял в дверном проёме спальни, сжимая в руке красную бархатную коробочку. Видимо, он только что покинул званый ужин и не успел переодеться… или раздеться? Малика привыкла к обнажённым торсам воинов, но иногда задавалась вопросом: в каком виде хазир Иштар Гарпи предстанет перед правителями Краеугольных Земель?

Перед внутренним взором рисовалась картина: Адэр или тот же наследный принц Толан — в костюмах с иголочки — за одним столом с Иштаром. Картина не казалась комичной. Иштар выглядел даже представительнее, чем они. Мужская сила выпирала из него, она чувствовалась в выражении лица и взгляде, в фигуре и позе. Длинные чёрные волосы, собранные на затылке в хвост, и татуировки, покрывающие тело от кончиков пальцев и до впадин над скулами, как яркие, безукоризненные штрихи доводили образ Иштара до совершенства, присущего грозовой туче.

Сейчас он был одет в дымчатый плащ, расшитый серебром на груди и вокруг глухого ворота. Довольно скромный плащ, но как он сидел на хазире…

— Выйди из спальни, — сказал Иштар и покачал коробочку на ладони.

— Иди, хазир, празднуй свою коронацию.

— Ты не выйдешь?

— Не сегодня, — сказала Малика и опустила голову.

Послышались удаляющиеся шаги, и комната вновь погрузилась в стонущую тишину. Малика притянула колени к груди и уткнулась в них лбом. Хвала человеку, который запретил входить в спальню, не приняв ванну. Служанки — перед тем как начать уборку — переодевались в накрахмаленные белые костюмы. И если бы не чаруш на их головах, девушки походили бы на санитарок в клинике маркиза Ларе.

Воспоминания вновь захлестнули Малику и понесли в прошлую жизнь, казавшуюся сном.

— Ты сама так захотела, — прозвучал рядом полнозвучный голос.

Малика покосилась на Иштара. На мускулистом теле поблёскивали капли воды, татуировки сделались жгуче-чёрными, к плечам и груди прилипли распущенные мокрые волосы, бёдра были обмотаны белым полотенцем.

— Прикрой ноги, — промолвил Иштар.

— Вообще-то я никого не ждала, — буркнула Малика, торопливо закрыв колени подолом.

Иштар уселся напротив Малики и поставил перед ней коробочку:

— Надеюсь, тебе понравится.

— Мне ничего не надо.

Откинув крышку, Иштар вытащил из коробочки золотой браслет, усыпанный рубинами.

— У шабиры должно быть всё самое лучшее, — произнёс он и надел браслет Малике на запястье.

Она хотела поблагодарить, но слова встали поперёк горла, грозя вырваться всхлипом. Мысли запрыгали как сдувшиеся мячики: нехотя, через силу. От Иштара Малика ожидала чего угодно, но только не ухаживаний. Неужели он всё-таки задумал жениться на ней? Завести бы разговор о Галисии, но сердце подсказало: сейчас не самое удачное время. Она измучена, и Иштар устал.

— Как тебе удалось перевести заклинание?

Пожав плечами, Малика выдавила:

— Никак.