Трон Знания. Книга 5

Адэр и Эйра прошли вслед за Святейшим Отцом в гостиную и расположились в креслах, обитых золотой парчой. Убранство комнаты было до неприличия роскошным и вызывающим. Мраморные с позолотой колонны, старинные картины в золочёных багетах, книжные шкафы, заставленные книгами в кожаных обложках, гигантские вазы с живыми цветами, белые напольные плиты, опять же с золотымивензелями, — всё так и кричало: «У нас много денег, и мы не знаем, куда их деть».

Слуга в алой ливрее установил на столике чайный сервиз с ангелочками и, низкопоклонившись сначала Адэру, затем хозяину, удалился.

Наверху лестницы, ведущей на второй этаж, появилась молодая женщина. Сделала реверанс, но спускаться в гостиную не стала.

— Моя дочь Мида, — сказал Святейший Отец, небрежно махнув рукой, и обратился к Адэру. — Кофе мы не пьём, слуга сейчас заварит свежий чай.

— Не стоит беспокоиться.

Святейший поправил полы халата:

— Что вас привело ко мне в столь ранний час?

Ранний… Он прав, скоро рассвет. Адэр посмотрел на тапочки Святейшего. Вряд лиглава конфессии в таком виде проводил тайное собрание. И вряд ли успел переодеться. Открыл двери сам, как бы давая понять, что ничего и никого не прятал. И это подозрительно. Другой, за кем не водился бы грешок, привёл бы себя в порядок и извинился за то, что заставил ждать.

Адэр посмотрел на Миду. Халат неправильно застёгнут — пуговицы не в тех петлях и одна пола выше другой, — поэтому видна прозрачная ночная сорочка. Волосы торопливо заплетены в косу, лицо красное, опухшее. Вид, в котором женщинаявилась на глаза правителю, свидетельствовал о сильном волнении и спешке. Миду не интересовал правитель, ей надо было слышать, что говорит отец.

Слуга принёс заварочный чайник и, повинуясь жесту хозяина, удалился.

Не дождавшись ответа, Святейший перефразировал вопрос:

— За что мне такая честь принимать в своём доме короля?

— Хочу выразить вам соболезнование в связи с вашей утратой храма и ценных реликвий.

— Благодарю. На нашу долю выпало тяжёлое испытание. Нам всю жизнь носить траур и плакать.

Мида всхлипнула.

— Простите, муж моей дочери погиб на пожаре. Мида, иди рыдать в спальню.

— Это точно ваша дочь? — спросила Эйра.

— Конечно. Есть сомнения? — грубо произнёс Святейший. — Простите, Ваше Величество. Я выпил успокоительное, ещё не подействовало.

— За что вы злитесь на дочь? — поинтересовался Адэр.

— Я зол на её мужа. Этот гадёныш женился на ней, когда я лежал в коме.

— Папа!

— Я сказал: иди к себе! — крикнул Святейший, посмотрев через плечо, и вновь устремил взгляд на Адэра. — У меня была травма головы. Он думал: я не выживу, ая выжил. Открываю глаза, и что я вижу? Моя дочь уже брюхата.

Мида разрыдалась:

— Папа! Прекрати!

Святейший развёл руками:

— Куда деваться? Пришлось признать голодранца зятем и взять сторожем в храм. И что? Храма нет, иконы сгорели, мощи обратились в прах, многолетние труды превратились в пепел.

Стиснув кулаки, Мида затряслась:

— Это нечестно!

— Я знал, что этот тип доведёт меня до ручки и смоется.

— Он погиб, папа! Он мёртв и не может за себя заступиться.

— Мне хватит одной заступницы, — бросил Святейший через плечо и обратил взор на Адэра. — Он впустил олардов в храм. А может, сам с ними сговорился, поджёг ине успел выбежать. Он ненавидел меня.

Мида закрыла уши руками:

— Я не могу это слушать.

— Иди к себе!

Содрогаясь от рыданий, Мида скрылась из поля зрения.

— Знаете, сколько детей умирает каждый час? — произнесла Эйра. — Их жизниуносят болезни, несчастные случаи, убийства. Так обращаться с дочкой, как вы, может только идиот.

— Малика… — произнёс Адэр.

— Ваше дитя страдает, а вас волнуют какие-то кости, картинки и словоблудие набумажках.

— Да как вы… — начал Святейший и, скривившись, обхватил горло ладонью.

— Вы слепой, чёрствый, эгоистичный человек. Для вас важнее сгоревшая мишура, а не ваша дочь. Ей вырвали сердце, а вам плевать. А теперь на миг представьте, что она пришла к мужу, принесла ему поесть, задержалась и погибла вместе с ним. Вы сидите здесь, посреди этого убранства, прижимаете внука к груди и не знаете, как ему сказать, что его мама с папой отправились на небеса, — выпалила Эйра наодном дыхании и, переведя дух, спросила: — Плакать не хочется?

Святейший потёр горло.

Эйра встала:

— Мне противно здесь находиться. Извините, Ваше Величество. — И выйдя из гостиной, хлопнула дверью так, что задрожали стёкла, покрытые золотымрисунком.

Святейший облокотился на колени и уставился в пол:

— О чём вы хотели со мной поговорить, Ваше Величество?

— Я знаю, кто виноват в пожаре.

— Неужели?

— Я не скажу вашей дочери, что её муж погиб из-за вас.

Святой отец уткнулся лицом в ладони:

— Это несчастный случай.

— Когда-то мне сказали, что я возомнил себя Богом. Это неправда. Бог прощаетложь, а я нет.

Святой отец отвёл руки от лица:

— Я не причастен к его смерти.

Перед внутренним взором Адэра возник архив в его замке: