Тропа чероки

— Шучу? Ну погоди. Как-нибудь на этих днях возьму тебя на охоту — сам пощупаешь их ребра. Тогда и поймешь, что я говорю чистую правду. — Ридж положил руки на колени и внимательно посмотрел на них. — Ели когда-нибудь хвост бобра? Вот это еда! После пумы ничто не сравнится с хвостами или языком бизона. Самое лучшее мясо!

Ридж Фентон отправился на охоту, и тогда-то появились индейцы. Мэтти уловила уголком глаза какие-то движения и подошла к окну. Их было около тридцати, а может, и больше. По меньшей мере восемь мужчин, десять — двенадцать женщин и несколько детишек. Они все были верхом и тащили повозки, нагруженные вигвамами и домашним скарбом.

Мэтти пришла в ужас. Она слышала сотни историй о том, сколько могут съесть индейцы. Трое могут слопать целого бизона за один присест, а уж эти-то… Да они ничего не оставят пассажирам. Что же делать?

Индейцы остановились у загона, и двое из них направились к станции. Мэтти взяла дробовик и поставила его у двери. Кто-то сказал, что они уважают смелость, и ничего больше, может быть, и так. Смелость у Мэтти была. И не только смелость.

Прежде чем индейцы подошли к станции, Мэтти внезапно распахнула дверь настежь.

Движение было таким неожиданным, что индейцы, вздрогнув, замерли на месте.

— Что вам надо? — потребовала она ответа. Дробовик стоял у двери, а в руках у нее была половая щетка.

— Есть, — сказал один. Это был широкоплечий сильный индеец с волосами, заплетенными в две косички. — Мы хотим есть.

— Тогда отправляйтесь на охоту, — посоветовала Мэтти, — и отыщите жирного гризли. Но сперва пощупайте его ребра — достаточно ли он жирен. — Они в недоумении уставились на нее. С ничего не выражающим лицом, стараясь не показывать свой испуг, Мэтти вспомнила, что рассказывал Ридж Фентон детям. — Если он еще не очень жирен, отпустите его.

Один из индейцев осклабился и что-то пробормотал другому. Оба они повернулись к Мэтти, которая смело смотрела на них.

— Мы хотим есть, — повторил индеец.

— Тогда поймайте жирного гризли или бизона. — Мэтти посмотрела мимо мужчин на индейских детишек. У них были черные, широко открытые глаза, круглые и серьезные лица. — Я не стану вас кормить, — продолжала она, — но малышей накормлю. Папуасиков, — добавила она, припомнив словечко Риджа Фентона и надеясь, что ничего не напутала. — Ни тебя, ни тебя. — Она указала на мужчин. — Пусть подойдут ко мне малыши, папуасики.

Оба индейца вернулись к группе всадников, последовал продолжительный разговор, а потом детишки медленно слезли с лошадей и нерешительно приблизились к станции. Их было девять. Один мальчик, который, вероятно, уже считал себя мужчиной, остановился поодаль в гордом одиночестве.

Рассадив детей за столом во дворе, Мэтти подала каждому по миске жаркого. Придется готовить еще раз, но это не важно.

Дети ели медленно, торжественно, то и дело поглядывая на Мэтти, которая стояла рядом. Мужчины остались около своих лошадей, наблюдая. Когда детишки все съели, Мэтти наполнила блюдо печеньем и вынесла его во двор.

Дети переводили взгляд с нее на блюдо.

— По одному! — строго сказала Мэтти, подняв один палец. — Не больше! — И стала раздавать печенье.

Каждый серьезно, не улыбаясь, брал по одной штуке и жадным взглядом провожал блюдо.

Неожиданно Мэтти подошла к стоявшим в отдалении индейцам и предложила печенье сперва мужчинам, а потом женщинам. Каждый индеец очень осторожно протягивал руку к лакомству и брал по одной штучке. Когда на подносе осталось всего одно печенье, Мэтти посмотрела на него, на индейцев, взяла печенье и съела его. Один из индейцев хихикнул и сказал что-то остальным, все рассмеялись.

Малыши забрались на своих пони и в повозки, и группа всадников медленно удалилась. Мэтти подняла руку и помахала им вслед. Один из ребятишек помахал ей в ответ.

Мэтти вошла в дом, закрыла дверь и бессильно опустилась на скамейку, издав глубокий вздох облегчения. Ей все еще было страшно. Однако она быстро пришла в себя и громко сказала:

— И ради этого я все утро провела у плиты!

Несколько часов спустя на дороге появился Ридж Фентон. Он увидел следы и тут же пустил лошадь в галоп. У станции его встретила Мэтти. Уперев руки в бока, она поинтересовалась:

— Ну и в чем дело? Что тебя так напугало? Входи, чувствуй себя в безопасности.

— Что случилось? — потребовал ответа Ридж. — Женщина, что случилось?

— Ровным счетом ничего! Несколько индейцев проезжали мимо, мы поговорили, и они уехали.

Он недоумевающе смотрел на нее.

— Что произошло? И не говори, что тебе удалось отправить эту толпу, не накормив.

— Они были очень любезны, — заметила Мэтти, — и манеры у них получше, чем у некоторых, которых я знаю. — Она помолчала. — Я просто сказала им, что, когда мне нужно свежее мясо, я щупаю гризли и выбираю самого жирного.

— Не смеши меня. — Ридж уставился на нее. — Я…

— Иди занимайся своим делом. Ты припозднился, — сказала Мэтти.

Прошло четыре дня. Мэри Брейдон подметала крыльцо и вдруг увидела, что к ним едут два индейца. Один из них придерживал перед собой что-то похожее на заднюю часть оленьей туши, завернутую в оленью шкуру.

Они подъехали к дверям.