Тропа до звезд

Вместо спокойного и слегка ленивого перелета с одного, уже изрядно объеденного цветка на другой, свежий и нетронутый, жук решил пройтись пешком. Он последний раз двинул жвалами, грузно сдал боком, развернулся и потопал по стеблю вязолистной ежевики в сторону земли. И там врезался в муравьиную тропу.

Видимо, у муравьев все же существовал некий устав несения службы, в котором имелся параграф: «С бронзовкой не связываться». Или они просто умудрились включить тот минимум нервных клеток, что выделила им природа в обмен на коллективный разум. В любом случае рассыпной пехотный строй не полез на тяжелобронированную цель. Но и выпускать из прицелов, пока та не покинула плацдарм, не торопился.

Неспешно продвигающийся в сторону ринга господин Бернар Джахо Ба напоминал бронзовку не только переливами своей стильной куртки. Саймон загривком ощущал: муравейник встревожен. «Удивительно, — подумалось ему с иронией, — какой я проницательный стал, когда ушло то, другое чутье».

Загривок ерошило не ему одному. Магда откровенно оскалилась, сделав полшага навстречу гостю. Фэннинг нарочито расслабил плечи и покачал головой, снимая тонус мышц шеи. Так и стоявший все это время с собранными в кулак пальцами Назар приоткрыл было рот, но потом махнул рукой и отвернулся.

Только Ла Лоба снова улыбалась. И снова внутренний свет этой улыбки будто вычерчивал людские фигуры на архаичной бумажной фотографии. Будто говорил стороннему наблюдателю: здесь — свои, там — чужие. Поняв, что это гало начинает захватывать и его, Саймон сдвинулся чуть в сторону и скрестил руки на груди. Он не собирался участвовать в чужих внутриполитических играх на правах фигуры, не имея полной картины поля боя.

Но кое-что стало ясно уже сейчас. Сперанца Виго и Бернар Джахо Ба — вот два основных центра силы Фогельзанга. И отношения между ними явно не симбиотические. Ла Лоба могла улыбаться сколь угодно уверенно и вдохновляюще, но лоцман видел, или, точнее, чуял чем-то древним, дочеловеческим: она удивлена, она озадачена, она ушла в оборону. Из которой, конечно же, станет контратаковать.

— Здравствуй, Бернар. — Аура обаяния спроецировалась на пришедшего, но тот словно скользнул между ее лучей. — Ты, как всегда, не без интересной информации. Пояснишь?

— Здравствуй, Сперанца. — Моди приблизился на уважительное расстояние, перевел взгляд на Саймона. — Здравствуйте, господин Фишер. Снова рад вас видеть.

В этом «снова» хватало намеков. Правда, если их нацеливали сбить лоцману баланс, то залп определенно ушел «в молоко». Саймон и так оказался на грани надлома, когда до него, наконец, дошла суть сказанного.

«Может не остаться Семей». Хвала всей той Профсоюзной камарилье, что годами вынуждала держать спину прямой, а лицо — застывшим в ничего не обещающей улыбке. «Что значит может не остаться Семей?!» — хотелось заорать вслух, напрыгнуть на яркую, переливчатую бронзовку, растоптать ее панцирь, вырвать мягкие, истекающие ихором секреты…

Вместо этого Саймон шевельнул мышцами скул.

— И я рад вас видеть, господин Джахо Ба. Снова. Да, я помню ваше имя.

Лицо Моди едва заметно дрогнуло. Нет, не Мягков, определенно. Но подобрался гость довольно быстро: лоцман почти не сомневался, что кроме него самого и Ла Лобы никто ничего не заметил. Последняя, кстати, поняв, что случай сыграл на ее стороне, решила не тянуть.

— Хорошо, что вы знакомы. Думаю, Саймону тоже будет интересно послушать. Расскажи нам.

Предваряя ответ, собеседник растянул красивые полные губы в улыбке.

— Мне очень понравилось, как ты сейчас говорила про индивидуальную свободу, Сперанца. И как господин Фишер упомянул самоопределение. Это же то, к чему мы все стремимся, верно?

— Верно. — Ла Лоба положила руку на плечо Магды, все так же сверкавшей медью и изумрудами в авангарде; мягко потянула назад. Подразумевалось, видимо, что защита не понадобится. — Говори по делу, Бернар. Я знаю, ты предпочитаешь получать выгоду не опосредованно, через благо общей цели, а прямо и лично. Назови цену.

Вокруг заворчали. Видно было, что собравшимся в зале такой подход не по нутру. Впрочем, небольшая группа, как-то сама собой сбившаяся за спиной гостя, наоборот, кивала и одобрительно хмыкала. «Здравомыслящие люди уже начинают понимать, что к чему, — припомнил Саймон. — У нас тут сложно».

— Цену? — Брови господина Джахо Ба словно ожили и вознамерились взять старт куда-то к потолку. — Разве мы биржевые брокеры? Мне почему-то казалось, что у нас тут немножко заговор, такая небольшая фронда, уютный маленький бунт против системы…

Он неожиданно шевельнул кончиком носа и сощурился. Саймон мысленно поставил себе «отлично» по классификации мелких и крупных человекохищников: сейчас Моди как никогда напоминал осторожную куницу, крадущуюся к тушке свежеусекновенного зайца.

Только над зайцем нависала целая волчица. Ла Лоба провела ладонью по стриженым волосам, уперлась пальцами в шрам на брови, помассировала.

— Ладно, без цен. Чего ты хочешь?