Тропа. История Безумного Медведя

В воздухе лениво перекатывались давно забытые тревожные отзвуки далеких орудийных залпов. Кавалеристы быстро скрылись, держась северного направления. Где-то там, на берегу ручья под названием Раненое Колено, стояла лагерем община Большой Ноги который не так давно увёл своих людей из агентства в Плохие Земли, испугавшись скопления солдат на территории резервации. Вчера Безумный Медведь узнал, что Большая Нога решил вернуться, но встретил кавалеристов близ Раненого Колена и сделал остановку, чтобы переговорить с белыми людьми…

Безумный Медведь поднял лицо к низкому клубящемуся небу и широко раскрыл глаза. Так он стоял несколько минут, не обращая внимания на обжигающие снежные колючки, впивавшиеся в его шею.

– О, Вакан-Танка… – зашептали его губы. – Нет никого могущественнее тебя… Скажи мне, что происходит…

Он увидел, как из облаков вынырнули всадники в тулупах, выкатились пушки, побежали растрёпанные фигурки индейцев. Они то появлялись, то скрывались в мохнатой поверхности туч. Возникали жёлтые вспышки выстрелов, рассыпались бусинками красные капли. Ветер налетал и слизывал картины боя, очищая небо для очередной сцены. Безумный Медведь не слышал ни звука вокруг себя, кроме свиста метели, но в сердце его оглушительно звенели человеческие крики. Жгучие слёзы захлестнули старика, и он понял, что это были слёзы тех, кто в ту минуту погибал в ледяном буране от солдатских пуль, потеряв всякую надежду на будущее. Это рыдала душа племени.

Едва видение побоища исчезло, старик вернулся в типи и вскоре вышел оттуда, облачённый в старинную военную рубаху, которую не надевал десятки лет.

Он отвязал невысокую гнедую лошадку, опустившую голову к самой земле, и тяжело взобрался в седло.

– Сегодня, Отец мой, к тебе обратятся многие мои братья… Прости их за то, что они решили, будто ружья в их руках сильнее, чем Твоя воля…

Налетевший ветер подхватил его длинные седые волосы и окунул их в вертящиеся снежные хлопья.

Слегка погоняя понурого гнедого, Безумный Медведь поскакал вверх по дороге к агентству Сосновый Утёс. Слева от него различался изгиб Ручья Белой Глины, вдоль которого виднелись остовы индейских жилищ на месте стоянки Красной Рубахи. Перебравшись через сугробы, всадник выбрался на прямую дорогу, пересекающую агентство насквозь.

Доехав до епископальной церкви, Безумный Медведь широко развёл руки и выпрямился. Длинная бахрома на рукавах плескалась по ветру, громко шурша. Где-то хлопала незапертая дверь, и ей вторила испуганная собака. Из торгового склада позади церкви выбежали две фигуры в шубах и засеменили через дорогу в сторону полицейского управления.

Безумный Медведь медленно ехал вдоль улицы и сильным голосом, словно принадлежавшим молодому человеку, возвещал:

– Слушайте меня, люди! Расходитесь по домам! Сейчас здесь могут полететь пули! Не вступайте в бой! Сдержите свой гнев! Тот, кто подарил вам жизнь, смотрит на вас! Будьте разумны, не устраивайте кровопролития!

Он кричал, поворачиваясь во все стороны и постоянно переходя с родной речи на английский язык. Его гривастая лошадка иногда останавливалась и, покружив на месте, продолжала свой медленный шаг.

На вершине ближайшего холма с северной оконечности посёлка хорошо различались всадники. Головы многих из них были украшены перьями. Долгое время дикари гарцевали на месте, и перепуганные жители агентства чувствовали, как ужас всё больше и больше сковывал их сердца. Несколько раз донеслись хлопки выстрелов, но отряд никуда не двинулся с плоского холма, будто выжидая. Вскоре снегопад скрыл индейцев, и ожидание сделалось ещё томительнее.

Мутные тени метались под облаками, то делаясь похожими на птиц, то становясь подобными людям, то вовсе исчезая. Иногда они падали к самой земле и скользили над её поверхностью, взметая белые смерчи. Но охваченные страхом люди не различали их. Лишь одинокий всадник, весь усыпанный снегом, видел их хоровод вокруг себя. Он чувствовал, как они поддерживали его распростёртые уставшие старые руки. Он слышал, как они усиливали его немощный голос, даря ему юношескую твёрдость и звонкость.

– Люди! Люди! Не стреляйте! Вакан-Танка взирает на вас…

Июль 1995 – февраль 1996

Март 2000

Приложение Военные игры

Народ, известный в литературе как Сю (Sioux), называл себя Очети Шакоуин, то есть Семь Костров Племенных Советов. Этот союз семи братских племён хорошо знаком любому читателю под именем Дакота. Семь Костров – Титонван, Янктон, Янктонай, Вахпекуте, Вахпетонван, Сиситонван, Мдевакантон.