Чехов впервые увидел ее на сцене в 1898 году, когда ставилась трагедия А. К. Толстого «Царь Федор Иоаннович». А. С. Суворину он писал об игре О. Книппер: «Ирина, по-моему, великолепна. Голос, благородство, задушевность – так хорошо, что даже в горле чешется… Если бы я остался в Москве, то влюбился бы в эту Ирину» (8 окт. 1898 г.).
Отношения Книппер и Чехова продолжались недолго, около пяти лет, супружество их длилось и того меньше, три года. Виделись они редко и за это время написали друг другу несколько сотен писем; издание этой переписки, впрочем неполное, занимает три тома. Это очень разные письма очень разных людей. «Ты человек сильный, а я ничтожный совершенно и слабый. Ты все можешь переносить молча, у тебя никогда нет потребности поделиться», – писала она 28 августа 1902 года. У нее эта потребность была, ей хотелось и поговорить, и душу отвести, и утешиться; Чехов же ценил сосредоточенность, был немногословен, писал охотнее, чем говорил, о своей работе не умел говорить совершенно.
Чехов и его жена были людьми особенными, единственными в своем роде, людьми редкой и прекрасной судьбы. Дело не только в их одаренности, в том месте, какое им обоим – ему и ей – суждено было занять в истории русского искусства. Тут важна приверженность к своему делу, определявшая и характеры этих людей, и образ их жизни: у Чехова – затворничество писательского труда, у Книппер – сцена, репетиции, спектакли, кулисы.
И Чехов, конечно, хорошо видел эти различия, когда задолго до венчания отклонял всякое выяснение отношений: «…с серьезными лицами, с серьезными последствиями… Если мы теперь не вместе, то виноваты в этом не я и не ты, а бес, вложивший в меня бацилл, а в тебя любовь к искусству» (27 сент. 1900 г.).
Поэтому такое странное впечатление производят запоздалые упреки современных театроведов и литературоведов (зачем О. Л. не оставила сцену) и целые страницы, обеляющие ее. Приходится, помимо всего прочего, помнить о том, что Чехов в эту пору был уже неизлечимо болен и знал об этом так же хорошо, как и о том, что болезнь его небезопасна для окружающих.
Большая актриса может сыграть роль сиделки в какой-нибудь драме, и сыграет эту роль, вероятно, прекрасно. Но едва ли она, эта актриса, с ее привычкой к костюму и гриму, к условной сценической жизни и смерти, способна быть сиделкой на протяжении многих месяцев, может быть, лет, и не на сцене, без всякого зрительного зала. И будто бы Чехов, лучше других понимавший различие между обыденной жизнью и поэтической жизнью на сцене, мог согласиться на это и позволить своей жене бросить театр…
24 января 1903 года Чехов писал ей о молодости, которая пройдет через два-три года («если только ее можно еще назвать молодостью»), о том, что надо торопиться, чтобы вышло что-нибудь; слова в этом письме – «нам с тобой осталось немного пожить» – оказались вещими, потому что жить Чехову оставалось в самом деле немного.
Ковалевский Максим Максимович
(1851–1916)
Профессор Московского университета, юрист, социолог, историк. В 1887 году был отстранен от преподавания и уволен из университета за вольнодумство. Жил во Франции; в 1901 году основал в Париже Высшую русскую школу социальных наук. С Чеховым познакомился в Ницце в 1897 году, оставил содержательные воспоминания «Об А. П. Чехове», где приведено следующее признание писателя, вынужденного жить то за границей, то в Крыму: «Прежде я окружен был людьми, вся жизнь которых протекала на моих глазах; я знал крестьян, знал школьных учителей и земских медиков. Если я когда-нибудь напишу рассказ про сельского учителя, самого несчастного человека во всей империи, то на основании знакомства с жизнью многих десятков их» (Чехов в воспоминаниях современников. М., 1986. С. 362).
Комиссаржевская Вера Федоровна
(1864–1910)
Знаменитая актриса, начинавшая свой творческий путь в провинциальных драматических театрах; играла на сцене столичного Александринского театра, где в 1896 году выступила в роли Нины Заречной на премьере «Чайки». В 1904 году организовала в Петербурге собственный драматический театр.
Пьесы Чехова очень любила и могла играть в них самые разнохарактерные роли (Саша в «Иванове», Наталья Степановна в водевиле «Предложение», Соня в «Дяде Ване»).