Тропа Кайманова

Не потому ли резидент избрал такую глубинку для обратного адреса анонимного письма полковнику Артамонову, чтобы отвлечь Кайманова и отряд Рыжакова от самой границы?.. Главным козырем басмачей было утверждение, что Красная Армия в пески не придет. Тактика бандитов в том и заключалась, чтобы оторвать отряды ГПУ, действовавшие против них, от баз культурной полосы. Привычные к местным условиям, басмачи гораздо легче переносили жару, и на первых порах преследование крупных бандитских групп малочисленными отрядами красноармейцев далеко не всегда оканчивалось удачно.

В инструктивном письме начальника Центральной оперативной группы частей ОГПУ говорилось: «Крайне необходимо, чтобы вокруг наших гарнизонов появилось и осело население...» А разве сейчас опора на гражданское население не главное в боевой работе погранотряда? В самый ответственный поиск Яков идет не со взводом солдат, а с Амангельды, Баратом, Лаллыкханом. Все они и в гражданской одежде — всю жизнь пограничники.

Насчет Абзала Яков пока что ничего не мог сказать. Человек, предавший брата, чужого тем более предаст. Но брат брату рознь. В гражданскую войну и братья были врагами.

Больше, чем на других своих спутников, Яков надеялся на помощь Лаллыкхана: отлично помня в лицо не только своих однокашников, но и многих врагов, он должен был сыграть чуть ли не главную роль в задуманном поиске. Правда, нельзя забывать, что и враги Лаллыкхана, едва узнают его, тут же постараются свести с ним счеты. Кроме Якова это отлично понимали и Барат, и Амангельды, да и сам Лаллыкхан, но никто не сказал по этому поводу ни слова.

Не меньше мог помочь и Амангельды, знавший всех современных главарей контрабандистов и кое-кого из бывших басмачей.

Преступник возвращается на место преступления, щука, нападая из засады, возвращается под облюбованную ею корягу. Таков инстинкт хищника. На это и рассчитывал Яков, отправляясь в Карагач.

Мерно идут верблюды. В полном молчании подходил к месту назначения отряд Якова. В сумраке ночи затемнели виноградники, невысокие глинобитные дувалы окраины, плоские крыши построек, слабо освещенные багровыми бликами быстро угасающей в западной части горизонта вечерней зари.

Перед Каймановым и его товарищами раскинулся аул — скопление глинобитных домов и кибиток, которые в невероятном переплетении улочек окружили старинную мечеть с высоким минаретом, покрытым голубой эмалью.

Что их ждет здесь, в этом древнейшем уголке земли, на пороге самой вечности, у караванной тропы, равной по возрасту матушке-пустыне?

Двадцать пять лет для истории — ничтожно малый срок. Всего четверть века назад по этим улицам проехал, направляясь в далекую Хиву, сын Джунаид-хана — Ишик-хан, чтобы сдернуть с хивинского трона Аспендиара и ударом ножа расчистить своему отцу путь к власти. Сейчас у тех, кто жаждет возрождения ханства после победы германского фашизма, хозяева новые, а повадки старые.

Достаточно ли хорошо знают эти повадки Яков и его друзья? Не готовят ли их враги какую-нибудь ловушку? А если готовят, то какую?.. Нужно, очень нужно разгадать сейчас, до начала поиска, замысел врага.

Черная бархатистая ночь развесила над головой крупные южные звезды, испускающие, казалось, видимые глазом лучи. Над минаретом появилась луна, похожая на дольку дыни, источавшую медвяный сок.

Небольшой караван по сигналу проводника Шакира остановился в полном молчании возле глинобитной кибитки, ничем не отличавшейся от остальных домов.

Сложив вещи в просторной комнате, подкрепив силы поздпим ужином, Кайманов вышел из дома, чтобы осмотреться и сориентироваться.

Глинобитный дом, куда привел их Шакир, оказался довольно просторным, с достаточно высоким потолком, так что воздуха в нем вполне хватало. Тем не менее Яков предпочел, захватив кошму и байковое одеяло, устроиться во дворе, предварительно удостоверившись, что карагачский уполномоченный капитан Диденко позаботился о них на славу.

Помещение, в котором должны были переночевать прибывшие из Ашхабада, со всех сторон было окружено низким П-образным строением, наверняка старым караван-сараем. Обойдя его в сопровождении молчаливого Шакира, выполнявшего обязанности не только проводника, но и начальника охраны, Кайманов в наиболее удобных для обзора и охраны местах встречался взглядом с внезапно появлявшимися такими же молчаливыми, как и Шакир, стражами, тут же скрывавшимися, едва его провожатый подавал им знак.

Убедившись, что место ночевки вполне надежное, Яков облюбовал во дворе караван-сарая повозку, к которой ниоткуда нельзя было подойти незамеченным, постелил кошму, прилег на нее, вслушиваясь в звуки чужой ночи, всматриваясь в неясные силуэты домов, верблюдов, лежавших на земле, арбы, двуколки.

Непривычными были тут и там возникавшие полосы света из открывавшихся дверей, кое-где свет в окнах. В Карагаче не было светомаскировки, а в Ашхабаде в это время и на дорогах пользовались лишь затененным светом, невидимым с самолетов.