Тропа колдунов

Арина позволила ослабевшим ногам подогнуться. Упала лицом вниз. Однако сейчас ее слабость была и ее хитростью. Не теряя времени, Арина попыталась тайком проговорить освобождающее заклинание. Надежды вырвать руки из оков собственного тела было немного, но ведь иначе никакой надежды не останется вовсе.

Она не успела.

Сильный удар. Сапог, впечатавшийся под ребро.

Нога чужака перекатила ее на спину. Перед глазами мелькнул магический кристалл в руке колдуна. Холодная граненая поверхность коснулась уст пленницы.

И словно кляп сунули в рот.

Недосказанное заклинание оборвалось на полуслове.

Язык! Теперь он!

Кончик языка врос в нёбо. Арина онемела.

А иноземец уже исцелял раны на шее.

Что ж, врачевать он умел столь же умело, как и пленять. Как и убивать, наверное. Это был сильный, очень сильный маг. И при нем была сила двух Черных Костей.

Желтолицый поднялся, окинул ее сверху долгим задумчивым взглядом. Неодобрительно покачал головой. Руки с кристаллами начали выписывать над распростертой пленницей очередной колдовской пасс.

Что?! Что еще?..

«Нехорошо голой женщине лежать, бесстыдно раздвинув ноги…»

Арина была в бешенстве. Он смеется над ней?

«Это некрасиво и небезопасно».

Смеется или…

Ноги! На этот раз — они! Арина все поняла, забилась на земле, задергалась. И конечно же, ничего не смогла поделать.

Ее красивые стройные ноги свело невыносимой судорогой. Ноги прижало одну к другой. Срослись колени, ступни, лодыжки и икры…

Это было слишком! Это оказалось последней каплей.

Она окончательно утратила выдержку. Она рычала зверем и извивалась змеей, остро ощущая свою беспомощность.

Было от чего впасть в отчаяние! Сильная колдунья и опытная ворожея, кем она стала теперь? Живым, но ни на что не способным бревном, над которым всякий сможет глумиться, сколько и как пожелает.

«Зачем?! Зачем?! Зачем?! — мысленно кричала она. — Зачем ты делаешь все это?!»

«Избавляю тебя от соблазнов, — серьезно, без тени насмешки или злорадства ответил желтолицый. — Теперь ты не сможешь колдовать, не сможешь сбежать и даже не сможешь откусить себе язык».

«Будь ты проклят!»

Он лишь пожал плечами.

«Проклятия ничего не значат без должного ритуала. А у тебя нет возможности его провести. Впрочем, речь и свобода движений еще могут к тебе вернуться. Если я получу шестую Кость!»

«ТАК ты ее не получишь!»

«Значит, ты проживешь ТАК остаток своей жизни. Убить себя ты уже не в состоянии. Умереть я тебе не дам. Теперь выбирать тебе, колдунья…»

* * *

В тишине безоконного зала, увешанного и обложенного коврами, звуки тонули, как камни в бездонном омуте. Заклинания звучали негромко и невнятно. Сосредоточенное лицо Угрима было бесстрастным и суровым. Глаза прикрыты. Руки подняты на уровне груди.

Сильные жилистые руки князя быстро-быстро двигались.

Красная шелковая лента, оторванная от листовидного наконечника и покрытая засохшей кровью Зигфрида, извивалась в ладонях Угрима, будто издыхающая змея с отсеченной головой. Лента, казалось, обладала собственной волей и никак не желала сворачиваться меж дланей волхва.

Но у ног ищерского князя лежало сразу два колдовских кристалла, и Угрим творил волшбу, черпая силу сразу из двух Черных Костей. Такой силе упрямая тряпица долго противиться не могла. Князь смял-таки перепачканную кровью ленту, скатал ее в комок, закрыл скользкий шелк широкими ладонями…

Тимофею уже доводилось однажды присутствовать при открытии колдовского Окна. Тогда Угрим использовал волосы Арины. Чтобы за Ариной же и проследить. За Ариной и за ее похитителем. Теперь вот в руках князя дергается красная лента, несущая на себе чужие чары.

Феодорлих и Огадай наблюдали за ритуалом с любопытством и опаской. Рыцари и нукеры, сгрудившиеся вокруг императора и хана, не прятали обнаженного оружия.

В княжеских ладонях уже не было видно шелка. Красная лента, должно быть, превратилась в маленький плотный ком не больше ногтя на мизинце.

А Угрим продолжал растирать заговоренную ткань. Князь тер руку об руку все сильнее, все яростнее. Словно намеревался протереть до дыр собственные ладони.

Губы князя шевелились. Заклинания не умолкали ни на миг.

И…

Вот оно!

Тимофей заметил наконец слабую дымную струйку, в которую обращалась стертая лента. Нет, не только бесерменский старец Горы использовал дым в своих ритуалах… Ищерский князь-волхв — тоже.

Желтоватый дым рождался меж ладоней Угрима и, извиваясь, поднимался вверх. Все было как в прошлый раз. Тонкая струйка густела. Изгибалась дугой. Закруглялась перед лицом князя. Смыкалась в кольцо. Заполнялась густой желтой пеленой, обращаясь в сплошной круг.

Дымный круг быстро разрастался и ширился. Вот он уже с шелом размером. Вот — с хорошее блюдо. А вот — никак не меньше щита конного дружинника.

Угрим резко оборвал заклинание. Руки князя замерли. Глаза открылись.

Воздух в пространстве, очерченном и заполненном дымом, задрожал; колышущиеся желтоватые занавеси раздвинулись. Разошлась потревоженная ткань мироздания. Явилось Окно — из тех, что не прорубают топором и не выкладывают камнем.

Стало видно…