Тропа на запад

— Джон? — настаивал он. — Почему бы тебе не снять с меня веревку, дать нам с мисс Бак лошадей и отпустить нас? Ты не можешь выиграть эту игру, а поэтому — ведь ты же неплохо играешь в покер — сбрось свои карты, пока не начали повышаться ставки.

— Ты думаешь, я сошел с ума?

— Это то, что я пытаюсь понять, Джон. Зачем играть, если знаешь заранее, что колода крапленая?

Джон Квин не ответил, хотя Мюррей вопросительно смотрел на него.

Боудри с кресла, где его привязали, оглядел комнату. Всю северную стену занимал огромный камин, по бокам которого расположились серванты. Вдоль восточной и западной стен стояли скамьи. Ковры — изделия индейцев навахо — на полу, такие же одеяла — на скамьях. Рядом с дверью стояла винтовка. Другая висела на гвоздях над камином.

Джинни сидела на скамье возле камина, а Джек Мюррей развалился на другой скамье напротив нее. Джон Квин сидел в кресле напротив двери, уставившись в никуда, — большой угрюмый человек в черно-серой клетчатой рубашке.

Гонец из города был где-то снаружи вместе с Эбенхардтом и Питерсом, человеком в жилетке.

Мюррей выпрямился.

— Видел оленя у ручья, когда ехал сюда. Хочется свежей оленины, попробую его взять, пока не стемнело.

Квин не ответил. То, что ему не по себе, было очевидно. Квину явно не нравилась мысль, что здесь могут появиться рейнджеры, и он понимал, что все, сказанное Боудри, — правда. Даже преступники остерегались трогать женщин, и, похитив Джинни Бак, он нарушил неписаный закон. В тот момент он думал только о спасении Дамона.

Боудри поймал взгляд Джинни. Она держала в руке кочергу и показала Боудри ее огненно-красный конец. Затем она вытащила из кармашка платок и бросила его в пламя. Почуяв запах горелой ткани, Квин в раздражении обернулся.

— Это мой платок. Он слишком грязный. В следующий раз, когда ваши ребята поедут в город, они купят мне другой.

— Думаешь, нам больше нечего делать, как выполнять твои поручения?

— Я к вам не напрашивалась! — ответила Джинни. Квин сердито посмотрел на нее, потом снова начал смотреть через дверь вдаль.

Сердце Боудри часто билось. Ее план был остроумным и ясным. При запахе горящей материи Квин мог не заметить запаха горящей веревки. Подняв кочергу, она держала ее в вытянутой руке и пережигала узлы на кистях рук Боудри.

Запах жженой веревки перемешивался с запахом горящего платка, но Квин, в задумчивости, ничего не замечал. Чик отчаянно пытался освободиться от веревок.

Вдруг Квин подвинул кресло и взглянул на них, но Джинни уже положила кочергу в огонь.

— Зажги лампу, — сказал он ей. — Здесь становится темно.

Джинни встала и едва успела зажечь лампу, еще держа ее в руках, когда в дверях появился Эбенхардт. Он подозрительно принюхался. — Пахнет жженой веревкой, — сказал он. — Что происходит?

— Веревкой? — Джон Квин вдруг насторожился. — Веревкой!!!

Джинни развернулась и бросила лампу в Эбенхардта. Он, инстинктивно защищаясь, выставил руку вперед, лампа разбилась и залила Эбенхардта горящим маслом. Он, ругаясь, отпрыгнул, и Чик вскочил на ноги. Он не имел понятия, сколько веревки удалось пережечь, но решающий момент наступил. Теперь или никогда. Сделав усилие, он почувствовал, что узлы поддаются, и в это время Квин повернулся к нему.

Быстрым движением ноги Боудри кинул стул под ноги Квину, и этот крупный мужчина грохнулся на пол. Сорвав с рук остатки горящей веревки, он рванулся к своим револьверам, но Квин ухватил его за лодыжку, и Чик упал на скамью. Квин прыгнул на него, но Чик откатился и вскочил на ноги.

Противник Боудри был быстр. Не разгибаясь, он послал мощный удар правой, который бросил Чика на сервант, но когда Квин, решив закрепить успех, кинулся на Боудри, тот ударил его ногой в живот и отбросил в угол. Они одновременно вскочили, и Боудри размашистыми правой и левой ударил противника в корпус, а затем боковым правым — в ухо.

Снаружи закричали, и Джинни схватила винтовку, стоящую рядом с дверью. Она выстрелила, и ответом ей был возглас боли и удивления. Чик бил Квина с правой и с левой, затем получил жестокий удар в челюсть, от которого зашатался, но тем не менее рассадил скулу Квина прямой левой.

Квин кинулся на него, но Чик опять носком швырнул ему под ноги стул, и главарь бандитов споткнулся и упал.

Этот могучий мужчина был крепким: он поднялся с пола. Боудри коленом разбил ему нос, и Квин снова упал.

Схватив свои револьверы, Чик набросил на бедра пояс и застегнул пряжку. Он отпрыгнул к дверному косяку.

— Где они? — спросил он.

— Эбенхардт в амбаре, но он здорово обожжен. Питерс где-то там с винтовкой. Я его ранила или напугала.

Стемнело. Прижавшись к стене, Боудри вынырнул из двери, таща за собой Джинни. Они бегом обогнули угол дома. До корраля с лошадьми оставалось лишь несколько футов.

— Беги, — прошептал Чик, — я тебя прикрою.

Джинни бросилась к столбу корраля, стараясь не попасть в линию огня из окна амбара и двери. В это время Чик быстро выстрелил в окно и в дверь и перезарядил револьвер. Он услышал, что в доме двигается Джон Квин, и сам перебежал к корралю.