Тропа ночи

– Я изо всех сил стараюсь сохранять веру в то, что на свете есть добро и что рано или поздно добро победит.

Тонкими пальцами она прикоснулась к крестику на шее. На глазах у изумленной Роз демоны съежились и отпрянули.

– Во мне тоже есть вера, – сказала Роз. – Она несет мне утешение.

Мисс Уордвелл робко улыбнулась ей:

– Хочешь, пойдем ко мне, попьем чаю… Да что с тобой?

Роз согнулась пополам. Подсознание показало ей, какие ужасы ждут ее впереди, там, где тропинка заканчивается.

– Ничего, – прошептала Роз и с трудом выпрямилась. – Только что вспомнила – у меня есть срочные дела. Большое спасибо, мисс Уордвелл! Надеюсь, у вас все уладится!

Она была в этом совсем не уверена. Но понимала, почему мисс Уордвелл – любимая учительница Сабрины. Очень не хотелось оставлять мисс Уордвелл одну на тропе, еще больше не хотелось в одиночку углубляться в темный лес.

«Сильно ли ей помогла магия? Или тебе?» – прошептала птица.

Магия вернула мисс Уордвелл в этот мир, и благодаря этому она была здесь и шла по тропе вместе с Роз. Демоны опасались приближаться к мисс Уордвелл – видимо, ее доброта служила защитой.

Радостно было думать, что у доброты есть сила.

«Вернись на тропу, – пропела птица на плече. – Останься с этой милой женщиной. Возьми в подруги эту добрую девочку Лиззи, а не дочь дьявола. Выбери верный путь».

Когда Сабрина сбежала в свою ведьмовскую школу, Роз очень скучала по ней. И в то же время Роз хорошо понимала, как это соблазнительно – иметь возможность выбирать из нескольких вариантов. Словно ходишь в несколько крутых колледжей одновременно.

А когда вернулось зрение, сразу появилось много возможностей. Она могла бы стать чирлидером. Научиться водить машину. Делать множество других приятных, обыденных вещей, которыми занимаются все вокруг и не придают им особого значения.

«Ты могла бы жить в совсем другом мире, – прощебетала птица на плече. – У тебя был бы другой парень, который глаз с тебя не сводит. Надо сделать лишь одно – отойти от ведьм, бросить эту затею».

Да, она хотела бы жить в другом мире. Но не хотела предавать друзей.

Среди деревьев стали сгущаться тени.

Роз встряхнула головой и шагнула в слепящую тьму. Увидела, как сгущается призрак, и задохнулась – не от дыма, а от собственного страха. Высоко над головой, изогнув шею, колыхался темный силуэт дымчатого дракона. Каждая чешуйка складывалась из неуловимой тьмы, а глаза горели адским огнем.

– «И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную», – процитировала Роз. – Низвержен был… дракон… великий дракон…

Она запустила руку в клубящуюся тьму на груди дракона и вытащила драгоценный камень. Самоцвет, красный, как сердце дракона, пылающий внутренним огнем, плотно лег в ладонь.

Роз развернулась и бросилась бежать из лесной тьмы к Сабрининому дому. Хорошо хоть никто из призрачных обитателей не вышел ее встречать. Ни Сабринины тетушки, ни студенты академии. Роз хотела видеть только свою лучшую подругу.

В дверях появилось бледное, усталое лицо Сабрины, и у Роз заколотилось сердце.

– Вот, принесла, – прошептала она, запыхавшись, и вложила самоцвет в руку Сабрине. Та облегченно вздохнула и крепко обняла подругу.

– Спасибо, – шепнула Сабрина, уткнувшись Роз в плечо.

Роз чуть не падала с ног. Они сели в доме на ступеньки лестницы, Сабрина повертела камень в руках. На ярком свету грани красного самоцвета сияли причудливыми бликами – то сапфирово-голубыми, то серебряными, то черными. Отраженные лучи заливали лицо Сабрины неземными красками.

У Сабрины душа революционерки. Это в ней и нравилось Роз больше всего. В мире много такого, что нужно изменить, и кто-то должен воплотить в себе неудержимую силу.

Но быть лучшей подругой этой неудержимой силы не всегда приятно.

– Я рада, что могу чем-то помочь тебе, – прошептала Роз. – Я у тебя в долгу.

– За что?

Роз зажмурилась:

– Ты так много для меня сделала.

– Ничего ты мне не должна. – В голосе Сабрины слышалось удивление. – Я помогаю тем, кого люблю, просто потому, что люблю их. А разве бывает иначе?

Вместо ответа Роз поцеловала Сабрину в щеку. Прислонилась к подруге, давая себе отдых после похода по лесу и встречи с драконом, и так и не высказала того, что вертелось на языке.

«Прости, Сабрина. Я не хочу идти в преисподнюю».

В руках Сабрины алый самоцвет поймал луч света, пробившийся через витражное окно. И сверкнул, как окровавленный меч.

Преисподняя

Любовь, во мне сияя…[9]

Данте

Обычно, случайно открыв дверь в бездну, полную демонов, Ник говорил: «Извините» – и поспешно захлопывал дверь.

Сначала демоны испробовали на Нике физические пытки. Это не подействовало, и им, кажется, надоело. Но у Ника не осталось приятных воспоминаний о бездне.