Тропа Селим-хана (сборник)

Еще блузка. Тоже - «Тип-топ», только голубая. А под ней еще вещи, упругое, переливающееся разноцветье. Вадим разрыл, - обнаружились смятые в комки, сплюснунутые чулки. Все женское… Откуда у Вальки?

В памяти ожила тетка - Ермолаевна или Епифановна… На минуту Вадиму сдалось, что эти вещи, женские вещи, должны иметь какое-то отношение к ней. Но нет, - тетка же наверняка седая, старая. А тут - «Тип-топ», игривое, как припев, разные шелка или, как это еще называется…

Они рассыпались на узкой койке, на рыжем одеяле грубой шерсти, и было в них что-то наглое и резко чуждое всей комнате - и плакату с мотоциклом, и Валькиной полочке с потрепанными томиками Есенина и Блока.

Обыкновенно все женские вещи казались Вадиму очень хрупкими и чуточку загадочными, - он если и прикасался, то осторожно, чтобы по незнанию не порвать, не испортить. Сейчас он торопливо, кое-как скатывал блузки, сорочки, чулки, шарфы, перчатки, запихивал в бумагу. Надавил коленом и крепко перевязал.

Неровен час, ворвется Радька или еще кто…

Радька, в сущности, неплохой парень, но уж очень языкастый. Шумит, пыль поднимает. Скликать людей незачем. Надо сперва понять самому.

Вещи дорогие; стало быть, купить их для себя Валентин не мог. Целой стипендии не хватит. Да что там, - трех стипендий и то, наверно, мало.

Вот так история!

Однако пора в институт. На лекцию Вадим не опоздал, сидел и честно пытался уразуметь, о чем же говорит громогласный великан-доцент, специалист по органической химии.

После звонка в коридор не пошел, застыл, уставившись в обложку тетради с конспектами. Подсели девушки - долговязая, с длинным лицом, мечтательная Римма и черненькая, язвительная Тося.

- Ва-адь, - протянула Римма, - давай с нами в кино на шестичасовой.

- Билеты мы купим, уж ладно, - добавила Тося.

- Не реагирует, - вздохнула Римма.

- Забыл что-то, - молвила Тося. - Что у вас разладилось, товарищ водитель? Зажигание? Ай-ай, скверно ведь без зажигания, а, Вадька?

- Погодите, девочки, - сказал Вадим. - Вот заведу драндулет, повезу вас в кино.

Он часто обещал им это. Повторил машинально, даже не глядя на них.

В час обеда в столовке к Вадиму протиснулся Радий. Он держал тарелку с винегретом, ворошил вилкой, ронял и на ходу жевал.

- Тетка материализовалась, - объявил он. - Тетка - свершившийся факт. Сама звонила сюда.

- Зачем?

- Справлялась, что с Валькой. У тебя ничего?

- Покуда ничего.

Где же тогда Валентин? Тотчас возник распотрошенный сверток на койке, - и Вадим похолодел.

- В «Скорую помощь» не звони. Слышишь! В милицию - тоже. Звонили.

Вадим опустил взгляд. Глаза Радьки, карие, бесцеремонные, досаждали ему. Радька как будто тоже увидел вещи на койке, вещи фирмы «Тип-топ», заграничный товар, неведомо как попавший к Валентину.

- Думай, дружинник!

В институте есть один человек, которого, пожалуй, стоит спросить. Как же его фамилия? Растопыренная, вроде… Из глубин памяти вдруг взметнулся ныряльщик в ластах. Лапоногов! Ну да, Лапоногов, лаборант. Вадим постоял у витрины с расписанием, потом спустился в подвал, в лабораторию технологии дерева. Там жужжала пила, пахло смолой, под ногами, как рассыпанная крупа, перекатывались оранжевые, серые опилки.

Лапоногов стоял у циркульной пилы, плечистый, в синей спецовке. Крупная, мясистая рука лежала на рычаге.

Одно время Вальке нужны были деньги. Вадим предлагал свои отложенные в сберкассе на мотоцикл, но Валька отказался. Нет, с друзьями лучше не иметь финансовых дел. Тогда-то он и завел компанию с Лапоноговым. Тот дал деньги. Раза два Вадим видел их вместе. Они шептались о чем-то. Заподозрить дурное и в голову не пришло, - крепыш в низеньких «боцманских» сапожках, с трубкой в зубах, показался Вадиму славным, бывалым моряком.

- Ко мне, что ли?

Лапоногов нажал рычаг. Зазвенела тишина. Черные острые усики, концами книзу, шевельнулись в улыбке. Должно быть, узнал.

- На минутку, - сказал Вадим.

- Добре, - кивнул тот. - Обожди в коридоре.

Лицо продолжало улыбаться, а голос как будто другого человека, - чем-то обеспокоенного. И Вадим, невольно поддавшись этой внезапной тревоге, тоже кивнул, - быстро, украдкой.

«Он знает», - сказал себе Вадим, выходя в коридор. Лапоногов снова включил пилу.

Вадим читал объявления, не понимая ни слова. Пила назойливо ныла за дверью.

Наконец дверь скрипнула. Все та же улыбка у Лапоногова, словно приклеенная. Неторопливая походка вразвалочку.

- Где Савичев? - Лапоногов вынул изо рта трубку, обдал Вадима в упор медовым табачным духом.

У Вадима запершило в горле, он закашлялся и вместо ответа неловко развел руками.

- Его… требовал кто? - Лапоногов надвигался, прижимал Вадима к стене, душил приторно-сладким дымом.

- В деканат вызывают. Насчет хвостов… Нигде его нет; мы даже в милиции справлялись.

- Найдется мальчик, - бросил Лапоногов с некоторым облегчением. - Верно, у крали своей…

- Нет, - мотнул головой Вадим.

Лапоногов затрясся от тихого, сиплого смеха. Вадим смутился. С чего он так развеселился!