Тропа (СИ)

Мне приснилось сегодня, что я пришёл в деревню Оглалов и повстречал там мою Мэгги. Она такая же свежая, как много лет назад. Она взяла моё лицо в ладони и поцеловала. После этого мне стало необыкновенно легко в теле, словно оно исчезло.

Мэгги произнесла слова, которые я не запомнил, но это было лучшее, что мне довелось слышать в жизни из человеческих уст. Её голос проникал глубоко в меня и пробуждал забытые нежные чувства, если во мне они вообще когда-либо говорили.

Потом позади Мэгги выросла огромная, как скала, фигура медведя. Шерсть на нём, как я разглядел, оказалась густым еловым лесом. Медведь поднял лапу с человеческими пальцами и погрозил мне.

Я проснулся с ощущением какого-то беспокойства. Необъяснимое томление не покидало меня до рассвета. Я почувствовал, что во мне возникло желание отправиться к жене и сыну. Неужели это совесть? Или вина? Или что-то ещё, с чем я раньше не сталкивался?

12 сентября

Всё реже берусь за перо. Не знаю, зачем я вообще вёл этот дневник в течение стольких лет. Кому нужны эти тетради? Они истлеют в этой глуши вместе со мной.

Я бы и сегодня не сделал запись, если бы не удивительная встреча. У нас два дня жил иезуит, которого я повстречал много лет назад. Он всё так же худ и бородат, но повзрослел. Он меня, разумеется, сразу не признал, но тут же вспомнил ту встречу, когда я растолковал ему, в чём дело. Удивительно, как люди умудряются встречаться на огромных пространствах земли.

Он сказал мне, что с тех пор дважды проезжал около того места, где мы с ним похоронили кости Джека-Собаки (запомнил же!), и останавливался, чтобы прочесть молитву. Было бы неплохо, чтобы он и над моей могилой произнёс пару-тройку слов. Что-то подсказывает мне, что я исчерпал мой срок до конца.

ВИЗИТЁРЫ

Как только до слуха Рэндала донёсся неторопливый стук копыт, он выпрямился и наморщил лоб. Лошади шли совсем недалеко, но шум ручья всё же заглушал их шаги. В падающих сквозь поредевшую листву солнечных лучах внезапно прорисовались силуэты нескольких индейцев. Рэндал метнулся к «винчестеру», прислонённому к шершавому стволу старого кедра, и решительно дёрнул рычаг затвора. Подняв оружие, он свистнул через плечо, призывая своих компаньонов.

– Не стреляйте! – Перед индейцами появилась сутуловатая фигура белого человека с поднятыми вверх руками. – Не стреляйте, мой друг!

Теперь Рэндал увидел, что на последней лошади сидела женщина и лошадь, помимо этого, тащила волокушу. Всё, в том числе и полное спокойствие индейцев, говорило о том, что приехавшие не имели враждебных намерений.

– Не стреляйте! – ещё раз крикнул белый, подъезжая совсем близко к Рэндалу. Он был одет в грязную рубаху и просторные штаны с чужого плеча. Растрёпанные волосы на голове рыжеватой копной перетекали в лохматую бороду.

– Добро пожаловать, святой отец! – проурчал Рэндал Скотт, откладывая «винчестер» и выходя из-за укрытия.

– Благодарю, что не открыли огонь, увидев нас, – ответил белый человек и, повернувшись к своим краснокожим спутникам, негромко сказал им что-то. – Но почему вы решили, что я священник?

– Разве я ошибся? – ухмыльнулся Рэндал и поскрёб бороду грязными пальцами.

– Нет, вы совершенно правы.

– Не знаю, куда вы подевали свою рясу, но лицо ваше почти не изменилось. К сожалению, не помню вашего имени.

– Поль Грие, – подсказал приехавший.

– Точно! Грие! – Рэндал щёлкнул пальцами.

– Но откуда вы знаете меня?

– Помните могилу Джека-Собаки?

– Неужели… Так это мы с вами… Удивительная встреча! Столько лет! Я рад видеть вас живым и здоровым, хоть и заметно постаревшим. – Иезуит соскочил на землю, и его примеру последовали индейцы.

– Так что с вашей сутаной? Неужели вы сняли её?

– Сколько раз моя одежда приходила в негодность! Сколько раз я шил новую! Обычно виной были дикари, но на этот раз меня обокрали люди одного со мной цвета кожи. Поверите ли? Это была грубая шутка с их стороны. Они были пьяны и выбросили мой наряд в реку, оставив меня совершенно голым. Забрали и мою лошадь, и Библию, и вообще все вещи. Особенно жаль, что пропали все мои записи. Это случилось недели две назад. Меня приютили эти индейцы и дали мне кое-что из европейской одежды. Полагаю, что они сняли это тряпьё с покойников, ибо на рубашке, вот здесь, взгляните, у воротника остались следы крови.

– Должно быть, кому-то отрезали голову. Кстати сказать, это надёжное средство от облысения. А я, как видите, стал совсем плешивым, – криво улыбнулся Рэндал и пошлёпал себя по блестящему затылку. Он задумался на секунду, затем кивнул в сторону индейцев и спросил: – Это Шайены?

Повернувшись к ним, он знаками предложил им кофе. Они молча сгрудились у входа в избу. Индеанка, придерживая обёрнутое вокруг бёдер красное одеяло, принялась копаться в сложенных на волокуше сумках. Неторопливо пришли с противоположного берега ручья другие старатели.